– Мужики! Да там одних дармоедов-окладников девяносто восемь человек! Это надо же! Они, бля, змеи полосатые, жируют на всём готовом, а тут, язва, колотишься как…
– Мантулишь, мантулишь – все двести два рубля!
– То за уборочную по тыще получали, а из этого «Маяка» – четыреста! А намолотили, сколь при совхозе не снилось!
– Ладно! – резанул Артёмов. – Хорошо. Давайте отделяться. – Осаждающие притихли. – Кто тут знает, как это делается?
– Спросил, – пробормотал кто-то.
И все уставились на Ивана Михалыча, который стоял с каменным лицом и, почти не мигая, смотрел куда-то далеко-далеко. Не выдержав паузы, наиболее впечатлительные с опаской проследили взгляд счетовода и поняли, что устремлён он на кладбище. Вообще тишь сделалась. Михалыч был пенсионером с прошлой пятилетки, а все служил, и зарплату из его сухих, чистых рук получать было привычно, но разделение не светило ему ничем.
– А чего тут знать? – разрядил обстановку «Фитиль». – Поехать сейчас в правление, заявить. Начнут лапшу навешивать – бить по высшим инстанциям.
Так устранил Борис Меркушев лёгкое замешательство и похоронил надежду унять брожение постановкой неразрешимых вопросов.
– Конечно! – просиял Швейка и от полноты чувств хлопнул водителя грузтакси по горбу. – Ты, Борь, и поедешь! А то они, бля…
– Я что, – засмеялся тот, – я ничего. Никто, вернее. Артёмов у нас бригадир, пусть он и едет, установка ему понятная.
– Э, нет, – несколько нервически засмеялся Артёмов. – Не получится – опять гундеть станете. – Шока чувствительно ткнул его в бок. – Давайте тогда и доверенных, – закончил бригадир.
– Бери! – разрешил Швейка.
– Он возьмёт, – прогудел Пётр Прокопьевич Лощилин. – Шоку да Шочиху.
Артёмов выждал и спокойно сказал:
– Давайте сами, я подожду.
Он сделал поворот кругом, а за ним исчезли в конторе и Шока с Михалычем. Осаждающие будто осиротели.
– А сколько, не сказал, – бормотнул Санёк Корнеев.
– Наше дело, сколько, – «Фитиль» нахмурился. – Скажем, пятерых?
– Зачем же пятерых? Нынче не воскресенье, – подал голос кузнец Волобуев.
– Ну, троих. Какая разница? Я поеду, Санек и… вон Юрка, – «Фитиль» покосился на кузнеца. – Посмотрим, как он крутиться перед хозяином станет.
– А я? – не умея скрыть обиды, спросил Швейка.
– Берём Ваняку? – «Фитиль» положил руку на плечо обиженному и весело огляделся.