Лучше три минуты страха, чем весь этот ужас!
В свете дальнего фонаря Инга разглядела в бетонном заборе пролом, и, стараясь неглубоко дышать, двинулась по осклизлой тропе на яркий свет перрона. В какой-то момент ей послышались голоса, а рядом почудилась чья-то тень. Живот от страха свело, но она не остановилась. Тень оказалась её собственной тенью, только длинной и уродливой. Она ползла по кирпичной стене старой почты, обгоняя Ингу на шаг. Поругав себя за трусость, женщина прибавила шагу, шепча молитву к Богородице. Тело от страха и напряжения закостенело, под ногами противно скользило, и женщина уже представила, на что будут похожи её модельные сапожки. Злясь на себя, жизнь и собак, что спокойно оставляют после себя кучки, Инга не обратила внимания на шаги у неё за спиной. До спасительного света оставалось подняться по насыпи и перелезть через невысокое металлическое ограждение, а потом со скоростью света нестись к зданию станции, где её, наверняка, на все лады ругает кассирша Татьяна.
До насыпи оставалось шага три, когда сзади на Ингу обрушился удар. Споткнувшись, женщина пролетела оставшиеся метры и врезалась головой в щебеночную насыпь. Острые камешки впились в незащищенное лицо, но она этого уже не чувствовала.
Если бы сознание Инги не погасло, она могла бы добавить к афоризму Элеоноры Витальевны, что спешащая женщина не только выглядит смешно, но и рискует нарваться на неприятности, из которых маловероятно выйти лишь с вывихнутой ногой и расцарапанной щекой.
Глава вторая
Для обитателей полуразвалившегося здания почты тот день тоже запомнился сплошной маетой. Все места, где можно было с утра похмелиться, для них, сильно задолжавших, были закрыты. После сдачи бутылок из-под пива денег набралось на бутылку самогона, но что такое бутылка на четверых? Измученные похмельем и холодом, бомжи разбрелись по близлежащим точкам, где можно было, если ни выпить, так хоть согреться. Правда, их отовсюду гнали, брезгливо морща носы. Подумаешь, запах, бубнили себя под нос незадачливые выпивохи, попробовали бы сами не завонять, если бы мылись на речке в последний раз в конце сентября.
Эх, золотое времечко сентябрь: тепло, на огородах картошечка, морковка, капустка ядреная! Ешь – не хочу, а если повезет, то и продать можно, заработать на бутылек. Бывало, правда, на злых хозяев огородов нарывались или на сторожевую собаку, но чаще сходило с рук. За добычей они ходили перед самым рассветом, когда все люди видят последний сон. Кому придет в голову заглянуть в огород в три-четыре часа утра?