- Микросхемы где брал?
- Так на стеллаже же в конце антресолей… они там свободно
лежат.
- А кнопочки с микрофоном?
- Это мои личные, - признался я, - на радиорынке купил.
- Другие, значит, казённое добро на рынок тащат продавать, а ты
свои деньги в наш институт вкладываешь? – недобро прищурился
он.
- Получается так, - вздохнул я. – Таким уродился уж.
- Ладно, продолжай, чего уж там, – махнул рукой он, - приведи
это в божеский вид и сделай два экземпляра. Сколько времени
понадобится?
- Неделю, Александр Сергеич, - ответил я, - если мешать не
будут. А кто приходил-то?
- В лицо надо знать таких людей, - укорил он меня, - Александров
это был, президент Академии наук.
- А второй, который сзади него стоял?
- А это Капица, тот, что Очевидное-невероятное ведёт, - сообщил
мне Бессмертнов и скрылся с глаз долой.
Физрук
Вечером мать опять пришла домой с красными глазами. Я вздохнул и
приступил к расспросам.
- Это снова он? Физрук в смысле? – спросил я у неё.
- Да, сыночек, опять он приставал, - призналась она, - не знаю
уж, что и делать.
- Директору или там завучу говорила?
- Знают они всё, но молчат… сор из избы наверно не хотят
выгребать.
- Так, - побарабанил я пальцами по кухонному столу, - где живёт
этот хрен, знаешь?
- Знаю, конечно, а зачем тебе?
- Поговорю для начала…
- Может не надо, сыночек? Он здоровый мужик, метр девяносто
ростом…
- Ничего, и до таких длинных иногда доходят нужные аргументы, -
отговорился я, - так где, говоришь, он живёт-то?
- На нашей улице в том конце, который в парк упирается.
- Это в первом доме что ли? Козырное место, там, говорят, одни
начальники проживают. А квартира какая?
- Двенадцатая, - еле слышно ответила мама, - я его учётную
карточку видела.
- Ну и отлично, пойду подышу свежим воздухом, - сказал я, обулся
в кроссовки кимровской обувной фабрики (пришла мысль, что надо бы
гардероб обновить, деньги-то есть) и скатился по широкой лестнице
во двор.
Что мне нравится в сталинском жилье, так это просторные лестницы
и необъятные лестничные площадки. И еще высота в три метра и
больше. У физрука по имени Владлен Игоревич (родители что ли
пламенными большевиками у него были) был как раз такой домик,
сданный в эксплуатацию в туманных тридцатых годах. Эпоха, конечно,
была жуткая, нравы в обществе те ещё и атмосфера мерзопакостная, но
строить эти ребята умели – и через пятьдесят лет всё стоит и радует
глаз. С колоннами, баллюстрадами, эркерами и пилястрами, короче
говоря, со всем тем, что порезал под корень Никита Сергеич на
рубеже шестидесятых годов.