— Да ну, как-то не хочется мне из-за пятисот штук долга на мокруху идти, — забеспокоился Золотарёв.
— Отвергая, предлагай, мы не против любого плана, который нам бабки принесёт. А пятьсот тысяч, скоро превратятся в миллион или даже больше, если мы будем булки мять и вообще, сегодня суббота. А в понедельник нам идти на экзекуцию, — сказал Степанов. — Тебе какой первый зуб вырвут?
— Может свалить из города? Загасимся где-нибудь, пересидим, — не сдавался Золотарев.
— Тоже неплохо, вот видишь, можешь думать когда захочешь, — ухмыльнулся Степанов. — Пошли билеты на самолёт покупать. Или на поезде поедем? А жрать что будем, да и куда ехать-то? У тебя вообще, сколько денег есть?
— Да нет у меня денег. Даже на сигареты нет, — опустил Золоторёв голову.
— Ладно, на нет и суда нет. Значит, твой план мы реализуем, когда нас деньги появятся. Будут бабки, вот тогда и подумаем, валить нам из города или рассчитаться и жить спокойно дальше.
— Ну так чё решили-то? — поинтересовался Хатков.
— А чё тут решать, кроме твоего плана, другого как быстро поднять бабки, у нас всё равно нет. Так что давай думать, где мы будем твоего соседа оприходовать, — сказал Степанов.
***
— Здорово, Максимыч, — подошёл к подъехавшему к магазину соседу, Хатков.
— Здорово, Серёга. Ты чё какой-то запаренный сегодня?
— Слушай, Максимыч, не в службу, а в дружбу, выручи по соседски.
— А чё надо-то?
— Да клиент мне деньги должен за работу отдать, пятьдесят тысяч, но только сам он приехать не может, говорит, чтобы я к нему сам подъехал на стройку. Свози меня, будь другом, а я с тобой рассчитаюсь. Я бы на такси поехал, но веришь, денег нет ни копейки, а он точное время назначил, опоздаю, уедет, а потом до понедельника ждать придётся.
— Ну, ладно, садись, только аккуратно, не замарай мне тут ничего, — нехотя согласился Максимыч. — Куда ехать-то?
— Да тут недалеко, я покажу, — повеселел Хатков.
***
— Вон туда въезжай и сразу направо, — показал Хатков на раскрытые ворота какой-то заброшенной стройки.
— Ну уж нет, я туда не поеду. Вылазь и иди пешком, я тебя тут подожду, там арматура валяется, а мне мои колёса дороги, — замотал головой Максимыч.