— Ну как знаешь. Я быстро.
Хатков вылез из салона машины и побежал за ворота.
— Не поехал он сюда, стремается колеса пропороть, я его сейчас прямо там оглушу, а вы титьки не мните, сразу как только я крикну, подбегайте.
Хатков подождал несколько минут и с радостной улыбкой, направился к ожидающей его за воротами машине.
— Ну вот, всё хорошо! Успел я деньги забрать, — сказал Хатков поудобнее усаживаясь в кресле и дождавшись когда Максимыч повернёт голову, чтобы посмотреть в зеркало заднего вида, нанес ему удар кулаком в висок.
Удар получился слабым, а Максимыч оказался здоровей, чем предполагал Хатков.
— Ах, ты гадёныш! — взревел Максимыч и заехал Хаткову в лицо локтем.
Хатков дико заорал и принялся отбиваться, а Максимыч повернувшись всем корпусом, продолжал его мутузить своими пудовыми кулаками.
Максимыч совершил роковую для себя ошибку. Когда Хатков потерял сознание, он вышел из машины и стал вытаскивать его из салона и тут к нему подошли, Степанов с Золоторёвым.
Степанов нанес Максимычу удар битой по голове и пока он не очухался, его связали скотчем и сунули в багажник его же машины. Хаткова с разбитым в кровь лицом, затолкали на заднее сиденье и Степанов прыгнув за руль, погнал в сторону виднеющегося за домами леса.
***
Степанов гнал Тойоту Хайлендер по лесной дороге не обращая внимания на то, что подвеска при этом нещадно разбивается, а сухие ветки стоящих близко к дороге деревьев, оставляют на кузове глубокие царапины.
— Ты куда так гонишь-то? — спросил пришедший в себя Хатко. — Как мы её продавать будем?
— Аааа, ожил, богатырь. Чё ж ты его не вырубил-то? — огрызнулся Степанов. — Весь салон кровью залили, куда её теперь продавать?
— Он мне нос сломал, и губы разбил в хлам. Здоровый оказался, — пожаловался Хатков и блеванул на передний подлокотник.
— Он тебе похоже ещё и лампочку стряхнул, — нервно хохотнул Степанов и найдя подходящую полянку, вывернул колеса и кое-как преодолев колею, наконец свернул в сторону и остановил машину.
— Ну что, очухался? Вылазь давай! — ткнул Максимыча битой Золотарев.
Максимыч однако даже не пошевелился и продолжать лежать свернувшись в багажнике калачиком, в позе эмбриона.