Единственным человеком, чей авторитет Зухра признавала
безоговорочно, был граф. Став графом владетельным, он оформил
документы на освобождение рабыни, но попытавшись сообщить ей
«радостное известие», впервые увидел в ее глазах слезы. И вовсе не
радости. Пришлось срочно уверять несчастную, что пошутил неудачно,
что и мысли никогда не держал о таком безобразии. Мол, надо же
такое придумать, рабыне дать вольную.
С тех давних уже пор подготовка всех самых главных мероприятий в
амьенском замке ложилась на крепкие плечи – бывшей? да какая,
собственно, разница! – рабыни.
Но вот этот день был особенным даже для нее. Шутка ли – ожидался
приезд дочери графа, да еще и с внучкой. Пока единственной и всеми
любимой.
Так уж сложилось, что в Париже мадам де Ворг графиня де Бомон,
устав от провинциальной тоски, с упоением бросилась в яркий и
азартный мир светской жизни и дворцовых интриг. Потому редко
гостила у отца, и всегда приезжала внезапно, не давая возможности
слугам достойно подготовиться к встрече.
Однако в этот раз предупредила заранее и о дате визита и о
сроке. Ровно неделю сможет она пробыть в кругу семьи, после чего,
согласно монаршей воле, ей следует покинуть Галлию до того момента,
когда его величество изволит сменить гнев на милость. То есть,
видимо, навсегда.
Так что готовились к этому приезду с особенным тщанием, чтобы
хоть воспоминание о нем надолго осталось в душе.
Даже младший граф Филипп вырвался с воинской службы, чтобы
повидаться, а может статься, и проститься с сестрой. Лейтенант
разведки Пикардийского корпуса ужом извернулся, но все же убедил
начальство предоставить отпуск в самый разгар зимних учений. Или
командир корпуса, старинный приятель владетельного графа, позволил
себя убедить? Какая разница? Главное, что сейчас вся семья
собралась в ожидании.
Каждый нашел себе важное занятие. Кто-то читал давно прочитанные
письма, кто-то разбирался с давным-давно разобранными документами.
Главное – все господа были при деле. Как иначе – слуги ни на
мгновение не должны усомниться в их спокойствии, абсолютной
отстраненности от простых человеческих слабостей.
В конце концов графы не выдержали, не сговариваясь вышли во двор
и стали обсуждать какой-то, по-видимому, очень важный вопрос прямо
посреди дворцовой площади. Почему не в кабинете? Ну, это-то уж
точно их право. Может, прохладно там, а может наоборот, захотелось
проветриться на ледяном, безжалостно обжигающем январском
ветру.