Во время всего разговора владетельный граф сказал от силы пару
слов – его будто бы и не интересовала болтовня детей. Сидел в
кресле молча, и, если бы не взгляд, который переходил с одного
собеседника на другого, могло показаться, что глава семьи спит. Но
в этот момент он вступил в разговор. Голосом негромким,
неторопливо, словно о каком-то пустяке, он спросил:
- Я правильно понимаю, что после поражения в войне Баттенберги
начали искать торговых партнеров в Галлии?
- Да, отец. Во всяком случае, у меня появилась именно такая
информация. И я решилась ей воспользоваться.
- Ну что же, тогда нам, очевидно, следует обсудить эту ситуацию.
Сегодня – в своем кругу, а уже завтра – с шевалье де Ренардом. –
Граф привычно усмехнулся над недавно купившим дворянский титул
главой купеческой гильдии.
- А деверя его доченьки пригласить не желаешь? – язвительно
поинтересовалась мадам де Ворг.
Граф понимающе улыбнулся.
- Не обижайся, Адель. Виконт де Камбре и так навлек на себя
немилость его величества, когда заступился за тебя на Королевском
Совете. Сейчас встреча с тобой будет откровенным вызовом. Не стоит
требовать от него более возможного.
Сказать, что пять дней, проведенные мадам де Ворг в кругу семьи,
были посвящены лишь будущим сделкам с островитянами, было бы в
корне неверным. Да, эта тема обсуждалась горячо и очень подробно,
но молодая красивая женщина просто не могла постоянно сидеть в
стенах замка. В конце концов, она не в монастырь приехала!
Да, отец не может устроить в честь нее бал, чтобы не поссориться
с королем. Но принять вассалов, желающих нанести визит вежливости
своему феодалу, он может! И что плохого в том, что вассалы
приезжают группами, в сопровождении жен и уже взрослых детей? А
потом все вместе едут на охоту или просто прокатиться верхами по
зимним дорогам? И уж было бы просто невежливо, чтобы они не
пригласили с собой детей владетельного графа. Сыновья заняты
важными делами? Бывает. Но уж дочь точно может принять
приглашение!
Ах, она в опале? Ну так до Парижа далеко и просто невозможно
представить, чтобы его величество изволил прогневаться по такому
пустяку. Тем более, что, хотя Галлией и правит сюзерен, но правило
«вассал моего вассала – не мой вассал» еще никто не отменил.
Потому каждый дворянин Амьена желал остаться в памяти молодой
графини, как лучшее воспоминание о родине. И неважно, делалось ли
это от чистого сердца или в расчете на будущую благосклонность ее
отца. Впрочем, кто сказал, что одно противоречит другому?