– Пообедала?
– Не хочется что-то.
– Надо. Садись, ешь, – скомандовал я
и пошёл переодеваться.
Когда мыл руки, заметил, что в ведре
воды опять нет.
Бабушка поставила нам тарелки с
куриным супом и миску со вчерашней жареной ледяной. Я был голоден и
сожрал и суп, и рыбу. Эмма только поковырялась в супе немного. Ну,
хоть так. Что-то она волнуется.
Я схватил пустое ведро и побежал на
колонку. Пока наливал воду, Славка вышел на улицу.
Мы так и пришли обратно вдвоём. Он
рюкзак свой в сенях оставил, разулся и вошёл за мной в хату. Я
поставил ведро на место и поспешил проверить ещё раз, всё ли
взял.
– Проверь, как Эмма собралась! –
крикнул я другу, укладывая свой рюкзак в комнате бабули так, чтобы
на спину ничего твёрдого не давило.
Наконец, я вышел в кухню со своим
рюкзаком. Ничего лишнего, но выглядел он впечатляюще. Бабушка молча
подала мне мешочек с баранками. Я, мысленно чертыхнувшись, начал
опять развязывать рюкзак, чтобы спрятать их.
Славка как раз закончил перекладывать
рюкзак Эммы. Вытащил у неё её спальник и вышел с ним в сени.
Я надел свой рюкзак, постоял с ним
посреди кухни, попрыгал, примеряясь.
Бабуля сидела в растерянности на
стуле, теребя фартук. Я ей посочувствовал, сам был в этой шкуре.
Отпускать на два дня ребенка, которого по инерции считаешь
недотепой, неспособным без тебя и шагу сделать, не так и просто. А
уж такого, который совсем недавно с моста сиганул, так уж и вообще
тяжело. Мало ли, внучок за старое возьмется! Но молодец, что не
стала препятствий создавать моему участию в походе. Я вот совсем не
уверен, что в такой ситуации внука отпустил бы в поход. Хотя и
времена сейчас такие, что на все проще смотрят. Немудрено, люди,
которые войну пережили, ко многим вещам иначе относятся. Хотя я вот
могу гордиться, что девяностые пережил, и сравнительно неплохо. А
были у меня сверстники, что выживали, собирая бутылки по свалкам. И
были те, что и не выжили.
Тут из своей комнаты вышла заспанная
мама, детей, видимо, после обеда уложила и сама уснула.
– Уже собрались? – зевая, спросила
она, подошла к умывальнику, умылась. Осмотрела меня и мой рюкзак. –
Удачи тебе, сынок.
Она обняла меня и чмокнула в щёку.
Подошла бабушка, тоже обняла. Объятия затянулись. У мамы на глазах
выступили слезы. Бабка держалась лучше, но у нее руки ощутимо
дрожали.