– Дамы! – смутился я. – Ну вы что
меня как на войну провожаете. Завтра буду дома. Всё! Не
раскисайте.
***
Как же Пашка на отца становится
похож, думала Аполлинария.
Такой же независимый, такой же
упрямый. Если уж что решил, то уже не вырубишь топором.
Отец его, вот так же, ушёл однажды и
больше не вернулся. У Поли слёзы навернулись на глаза.
– Всё будет хорошо, – сказала мать то
ли Поле, то ли сама себе. – Он уже большой.
– Так страшно! – пожаловалась матери
Поля. – Тебе не страшно?
– Страшно мне было, – вспомнила
Эльвира, – когда Ровковичи оккупировали, а я на фронте. И полгода
не знала, что с тобой и бабушкой, пока она не написала из Удмуртии,
что вы эвакуировались.
– Дианка Полянская с ним пошла, вот
что меня смущает, – поджала губы Поля, – они там в палатках, в лесу
будут. Как бы он чего с ней не учудил. Он же не знает, что она его
сводная сестра.
– Если смущает, так почему ты мне
запретила ему рассказать об этом? – нервно сказала Эльвира. – Я
понимаю, что ты до сих пор на его отца обижаешься, трудно простить
такое. Но дети тут причем? Вот будет у него что-то с Дианой на
самом деле – вот тогда начнешь руки заламывать, жалеть, что не
рассказала? Да поздно будет. Он же в нее явно влюблен!
Тут взгляд её упал на школьные
котелки, что Пашка притащил перед походом.
***
Мы с Эммой вышли в сени. Я надел
поношенную коричневую куртку с чужого плеча, приготовленную для
меня бабулей. Она была мне широковата, как и бушлат. Чья это
одежда, интересно. Батина что ли?
Славка уже вышел на улицу.
– Вино, – одними губами напомнил он
мне, заглядывая в приоткрытую дверь.
– Помню, помню, – ответил я, надел
ушанку и выволок свой рюкзак на улицу.
Поставив его на крыльце, метнулся в
сарай и начал шарить в дровах. Какую бутылку взять? Чёрный доктор?
Слишком хорошее, малолетки не оценят. Может, Мускат взять? Или,
вот, Чиченингушвино. Понятия не имею, что это такое, вот его и
возьму. Положусь на вкус заведующего базой – не стал бы он у себя в
баре какую-то ерунду держать. Значит, пить точно можно будет.
С бутылкой в руках я бегом побежал к
крыльцу. Неохота было расшнуровывать опять рюкзак, я хотел было
отдать бутылку Славке, но увидев на его спине уже увязанную
навороченную конструкцию из рюкзака и двух спальников, понял, что
придётся мне опять расшнуровывать свой рюкзак. Что-то много лишних
движений сегодня делаю, растерялся совсем.