А любовь? Любовь в условиях числилась, или речь шла только о покладистости внука?
– А вдруг я взбрыкну? – Ева уже и мыслила, как выставочная корова. – И откажусь выходить замуж за Максима?
– Дурочка, – тетя Вера смахнула с лица выбившиеся из–под заколки рыжие волосы. – Куда ж ты теперь денешься? Не отпустят. До тебя трех невест пробовали. Но все деду не так. А тут совпало. И образование у тебя есть, значит, не дура. И родители из интеллигенции, хотя и живут в деревне. Врач и учительница. А еще немаловажно, у вас семь я. Понимаешь, о чем говорю? Семь я – пятеро детей и двое родителей. Семья.
– Как много вы обо мне знаете, – растерялась Ева.
– Так не первый день обсуждаем.
– Но я же не товар, чтобы меня со всех сторон рассматривать, – Ева вспыхнула, поняв, почему Максим разозлился, увидев на ее плече татуировку. Деду она могла не понравится. Снижала баллы невесте.
– Разве? Забыла исконно русское? У вас товар, у нас купец? Да не переживай ты так, – лиса вновь подлила наливки. – Любит Максим тебя. Уж как хотелось бы сказать иначе, но… не буду кривить душой. Я же все слышу и вижу. Как говорил о первых, и как о тебе. Глаза горят, голос звенит. Уж кто–кто, а я понимаю, когда мужчина увлечен. Хватайся и держись. Разве самой не хочется в сладости пожить? С влиятельным мужем. В полным достатке. Детки красивые пойдут. Сама–то тоже не дурна собой.
– А вдруг я не такая? Ну, не из тех, кто из–за денег замуж выходит? Для меня важнее любовь, – слова о том, что Максим увлечен ею, немного успокаивали, но все равно претила мысль, что, сама того не зная, Ева прошла целый конкурс. Как–то не по–людски все это.
– Все такие. Каждая из женщин хочет обеспеченного будущего. Я вот любила. Тридцать лет на ту проклятую любовь положила. И что? Все они от меня носы воротят. Не того поля я ягодка. Ни кола, ни двора, ни детей не нажила. Так и буду до смерти горшки из–под Кирилла выносить, а уж потом хоть рядом с ним в могилку ложись.
– Зачем же вы так? Максим благодарен должен быть, что вы за его дедушкой ухаживали.
– Я для них удобная работница, но только до тех пор, пока Кирилл жив. Заплатят в последний раз и отправят на все четыре стороны. А вот если бы ты слово за меня замолвила. Мол, давайте тетю Веру у нас оставим. Она хозяйство знает…
– Ой, по–моему вы рано со мной договариваетесь.