— У коменданта милосердия не больше, чем у голодной акулы, — снимая с пояса одного из солдат связку ключей, прохрипел Барт. — Потерпи, братец, я сейчас, — добавил он, защёлкав замком. — Готово!
Измождённый гладиатор опустился на пол и воспалённым взглядом скользнул по крестоносцу и пирату. Лица этих людей ему были незнакомы, но лежащие у его ног стражники явно давали понять, что намерения их были ему дружественными.
— Пойдём, приятель! Нужно выбираться отсюда, пока нас не подвесили рядом с тобой, — бережно помогая Эстебану подняться, сказал Гаспар.
Подхватив узника под руки, крестоносец и пират двинулись к лестнице. С трудом поднявшись, они вытащили еле волочащего ноги Эстебана наружу. Солнечный свет больно ударил по глазам.
— Потерпи, приятель! — глубже подсаживая под плечо обессиленного гладиатора, произнёс Гаспар.
Со стороны ворот один из офицеров, идущих в сторону комендатуры, остановился и пристально посмотрел в их сторону.
— Этот сучоныш нас заметил! — прохрипел Барт. — Тревогу поднимет! Нутром чую.
Веласкес, держащий алебарду, помахал офицеру рукой. Однако не сводящий с них глаз военный отвернулся и что-то громко закричал солдатам.
— Якоря им в брюхо! Уходим!!! — закричал Барт и, перекинув через себя руку Эстебана, громко шаркая башмаками, двинулся к спуску в канализацию.
Побросав алебарды, Веласкес и янычар обнажили мечи, готовясь с тыла прикрывать отступление.
Эстебан, уже вполне осознавший, что происходит, изо всех оставшихся сил пытался облегчить ношу Гаспара и Барта, отчаянно передвигая ватными ногами.
Поднятые по тревоге солдаты уже неслись по двору. Последним в подземелье спрыгнул янычар.
— Шевели ногами! — прикрикнул османец на замешкавшегося впереди Веласкеса.
Конкистадор, лязгая тяжёлым доспехом, ускорил шаг. Свернув за поворот, беглецы услышали, как позади гулким эхом загрохотали солдатские ботфорты.
— Не успеем! — прошипел янычар. — Нужно принимать бой!
Из-за угла показалась дюжина вооружённых солдат. Раздались щелчки арбалетов. Несколько болтов отрикошетило от кирасы Веласкеса, а один глубоко вошёл янычару в грудь.
— Ум-м-м-м! — застонал османец и закашлялся кровью.