- Он что, и анатомию знает? –
спрашивает Нуменорец. Глаза у него все больше и больше приобретают
затравленное выражение. Видимо, ему трудно с первого раза постичь
масштабы титанической личности Пал Палыча Сычева, инструктора по
оружию и фехтованию военно-исторического клуба «Лориен».
- Ясно? – завершает Сыч. Строй издает
громкий удовлетворенный вздох. – А раз ясно, кончаем треп и
приступаем к тренировке. Разбирайте рапиры и маски.
***
- Чему ты улыбаешься?
- Да, так вспомнил один эпизод, -
ответил я, подняв глаза на Домино. – Как мы фехтовали в клубе.
Прикольно было.
- Хочешь сказать, что ты умеешь
драться мечом?
- Это будет слишком самоуверенно.
Скажем так – я знаю, каким концом меч берут в руки.
Домино фыркнула.
- Это уже хорошо, - сказала она. –
Знаешь, я бы тебя магии поучила, но у тебя нет способностей.
- Магия – это не для меня.
- Ты ведь не любишь магов, так? –
Домино удивительным образом угадала мои мысли.
- Да как тебе сказать? Одного мага я
очень люблю.
- Опять ты за свое! Я ведь другое
имела в виду. Ты считаешь, что магия это плохо.
- Я всегда думал, что в моем мире, в
старину, война была – как бы это правильнее сказать – честная, что
ли. Собирались мужики, кто в чем, кто с чем, вставали друг против
друга и шли «стенка на стенку» или один на один. Дубасили друг
друга заточенным железом и решали судьбы стран. Да, кроваво, да
ужасно в смысле зрелищности. Да, поломанные кости, разбитые головы,
выпавшие внутренности, реки крови. Да, убивали пленных, если они не
могли заплатить выкуп. Нодаже в этом было то, что мы называем
честью. Враги смотрели друг другу в глаза, видели друг друга.
Судьбу сражения решали подготовка воинов, их личное искусство,
боевой дух и отвага. А что потом стало? Сидит снайпер где-нибудь в
укрытии, не видно его и не слышно, а в километре от него появляется
человек, который даже не знает о существовании этого снайпера –
может, только подозревает. Спокойно зажигает сигарету или открывает
банку тушенки, чтобы поесть. А снайпер нажимает на спуск – бабах!
Голова вдребезги, мозги на земле или в миске с тушенкой. Нет
человека.Или по-другому: нажали за тысячу километров кнопку,
запустили ракету, и целый город исчез. Мужчины, женщины, дети
грудные – все сгорели. Неправильно это, нечестно, что ли. Нет в
такой войне ни красоты, ни чести, ни благородства, ни смысла. Бойня
это, а не война.