Сэр Роберт тут же протянул ей свою
флягу. Домино пролила несколько капель на рубаху, потом набрала
вино в пригоршню и спрыснула землю вокруг места зачарования.
- Странный ритуал, - сказал Логан,
внимательно наблюдая за манипуляциями Домино. – Никогда такого не
видел.
Домино между тем встала подле рубашки
на колени и простерла над ней руки ладонями вниз. Лицо у нее стало
сосредоточенным, а губы шевелились – она что-то беззвучно шептала.
Время шло, Домино продолжала читать свои заклинания, но ничего не
происходило. И тут…
Крик раздался со стороны реки. Жуткий
крик – протяжный, завывающий, похожий на тоскливое стенание.
Наполнил собой пространство и затих эхом где-то вдалеке. В нем не
было ничего человеческого, но я был уверен, что это кричал человек,
или, по крайней мере, человекоподобное существо. Кони захрапели,
забеспокоились, и мне не без труда удалось взять под контроль
своего жеребца. Лицо Логана покрыла такая бледность, что прыщи на
его щеках стали фиолетовыми.
- Он мертв, сэр, - сказала Домино,
вставая с колен.
- Понятно. Благодарю вас, сударыня.
Логан, собери хворост и сожги эту рубаху.
- Что это за крик? – шепнул я
Домино.
- Это кининг, крик беаннши. У моего
народа есть поверье, что каждое живое существо получает свыше
предупреждение о скорой смерти. Вестником при этом является
беаннши. Это призраки, которые могут видеть будущее.
- Жуть какая!
- Я испугала тебя?
- Не то, чтобы очень, но это было
неприятно.
- Прости, - Домино поцеловала меня в
щеку. – Это действительно неприятно.
- Если он мертв, надо найти его тело,
- сказал сэр Роберт. – Никто не должен прочесть письма, которые он
вез.
- Найти его, наверное, будет
непросто, - заметил я.
- Крик донесся со стороны реки, -
сказала Домино. – Значит, ваш человек принял смерть где-то в той
стороне.
- Я тоже об этом подумал, - сказал
рыцарь. – Логан, быстрее!
Оруженосец долго возился с огнивом,
но наконец, трут вспыхнул, и собранный хворост разгорелся.
Брошенная в огонь рубаха тут же почернела и начала сильно дымить.
Логанотшатнулся от костра. Лицо его было по-прежнему
пергаментно-бледным.
От места, где мы стояли, до берега
реки было не более полумили. Берег был пустынным, только птицы
летали в небе над нашими головами и над рекой. Красные в свете
восходящего солнца воды Солоницы казались неподвижными.