- Лукас, заканчивай балаган, -
произнес сэр Роберт. – Имей уважение к юному фламеньеру.
- О, я сама почтительность и
смирение! – Дампир мазнул по мне уничтожающим взглядом и, дав шпоры
коню, поехал вперед. Я чувствовал, что от обиды и бешенства меня
вот-вот разорвет, как перекачанную покрышку.
- Чего стоишь? – обратился ко мне сэр
Роберт. – Вперед!
- Да, сэр, - ответил я, пряча лицо,
чтобы рыцарь не прочитал на нем мои чувства. Фламеньер закрыл лицо
краем намета и поехал следом за Лукасом. Мне ничего не оставалось,
как ехать за ними.
***
Никогда не думал, что безжизненная
степь может быть по-своему красива.
Скорее нет, красота – не то слово.
Величие, вот что тут окружает тебя со всех сторон. Чувствуешь себя
маленьким-маленьким насекомым, ползущим по огромному пространству,
которому ни конца, ни края не видно. Оттого ощущаешь даже какую-то
подавленность.
Сэр Роберт сказал в начале пути, что
до Баз- Харума придется ехать дней пять, если в пути не возникнет
непредвиденных задержек, вроде пыльной бури или степного пожара.
Буря пока что – тьфу, тьфу, тьфу! – нас не навестила, хотя время от
времени поднимается сильный ветер, который несет мелкую соленую
пыль и гонит по степи колючие шары перекати-поля. Закрываешь
наметом рот и нос, только так и спасаешься. В первый день я еще
пытался стряхивать пыль с одежды, на второй понял, что это
бессмысленно, и забил на гигиену. Жара такая, что потное тело сразу
покрывается грязной коркой, от которой кожа начинает зудеть и
стягиваться.Наши сюрко, равно как и попоны наших коней превратились
в грязные тряпки, да и сами кони какой масти – уже не разобрать.
Странно, но чем грязнее я становлюсь, тем меньше страдаю от зноя.
Насчет пожара – даже не представляю себе, что тут может гореть.
Трава выгорела за лето, остались только жесткие бурые кустики,
которые наши лошади не особенно жалуют. Время от времени мы
пересекаем огромные солончаки, похожие на глиняные зеркала,
покрытые патиной трещин. Степь почти безжизненная, хотя я видел
больших желтых пауков, весьма интересующихся нами во время привала,
сурчиные норы в земле, а в небе время от времени появляются
какие-то птицы – коршуны, скорее всего. Ночью из степи доносится
вой. Сэр Роберт говорит, что это степные волки, которые нам
совершенно не опасны. Я бы рад ему поверить, но Лукас так странно
сверкает при этом глазами, что мне все равно становится не по
себе.