Домой он уже вваливался от усталости и отсутствия сил. Его не парило, если он кого-то разбудит. И не сильно удивился, когда в коридор вышла мелкая.
— Ты где был?
— Тебя не касается.
— Что с тобой?
— Ничего. Ты почему не спишь?
— Страшно. Папы нет, а я никогда не оставалась дома одна.
— Иди спать, больше ты не одна.
Артём закрылся в ванной, принял душ, обработал царапину от ножа, как он и думал, она оказалась неглубокой. Когда вышел, с сожалением заметил, ждущую его сестру.
— Чего тебе?
— Артём, посиди со мной, пожалуйста.
— Нет.
Он зашёл в свою комнату, хлопнув дверью, но пролежал на кровати не больше пяти минут, тяжело вздохнув, снова поднялся и пошёл к сестре.
— Двигайся. — скомандовал, устраиваясь рядом. — Я сегодня, мать его ети, супермен.
Как орал отец, Женя услышала ещё на лестничной площадке. Она застыла перед дверью, не решаясь вставить ключ в замочную скважину и отпереть дверь. Женя прикрыла глаза, сосчитала до десяти, сжала ключ и всё же вошла в квартиру.
— Я тебя воспитаю, щенок неблагодарный!
— Да пошёл ты!
Раздался грохот. Женя, не разуваясь, кинулась на звук. Артёма застала полулежащего около шкафа в гостиной. Его щека была ярко-красного цвета со следом от удара. Над ним возвышался папа, Женя видела, как у него раздуваются ноздри от ярости, как пульсирует венка на виске.
Артём кое-как поднялся, опираясь о шкаф. Он с вызовом смотрел на отца, чем ещё больше подливал масла в бушующее пламя. Тот хотел ещё раз замахнуться и проучить этого паршивца, посмевшего ему перечить, но не успел — между ними вклинилась Женя, гневно сверкая голубыми глазами.
— Уйди. — прошипел он. — Уйди, я сказал, иначе…
— Что иначе, пап? Тоже ударишь? Давай! Это будет по-мужски: бить ребёнка. Девочку! Давай, пап. Чего ждёшь? Ударь.
Никита угрожающе посмотрел на дочь, но та не сдвинулась с места, задрала выше подбородок и продолжила смотреть на отца с вызовом.
Мужчина грубо выругался сквозь плотно сжатые зубы, развернулся и вышел из комнаты.
Женя выдохнула и тоже поспешила уйти, но через минуту вернулась, кинула тюбик с мазью на кровать около брата.
— Намажься, иначе синяк будет.
И снова скрылась, хлопнув дверью в свою комнату.
Артём взял в руки тюбик. Удивлённо покрутил его. Будто держал не обычную мазь, а что-то большее. Что-то более ценное.