Вскоре в их группу зачислили другого мальчика — Симона Бенника.
Симон был конопатым, пухлым, неуклюжим и жалким, с головой, похожей
на перевернутую грушу. Даже рост его был как у Пенька — на голову
ниже остальных ребят. Только голос и черты лица отличались.
Естественно, Бенника тут же уничижительно прозвали Веником.
Тэн тогда сразу догадался, что Веник — тоже андроид, мимик, и
что воспитатели внедряют к ним в группу мимиков под видом детей,
чтобы те играли роль слабаков, отвергнутых. Дети издевались над
маленькими андроидами — этакими громоотводами для неуемной детской
агрессии — вместо того, чтобы травить настоящих детей, по праву
рождения принадлежащих к высшей касте — людям. Человеческим
детенышам просто позарез необходимо над кем-то издеваться, но они
ментально ломаются, когда сами становятся жертвами. Садизм заложен
в человеческой природе на генетическом уровне, и в каждом детском
коллективе неотвратимо должен был присутствовать хотя бы один такой
«мальчик для битья».
Окрыленный этой догадкой, расставившей все точки над
«i», Тэн решил стать биокибернетиком, чтобы попытаться
сделать человека лучше.
* * *
— Так что, начинать? — спросила Семнадцатая, вернув Тэна к
действительности.
Он посмотрел на нее, потом перевел взгляд на бота.
— Давай, сделай все остальное так же, как у предыдущего. Отправь
на биохимию мозг, стенку нижнего желудка и печень. И почки. Что
скажешь по поводу почек, коллега?
— Прекрасная идея. — Семнадцатая кивнула. — Заодно и
надпочечники — проверим цвет на разрезе и рисунок ткани.
— Надпочечники — замечательно! А может не стоит почки включать?
Надо бы кроме надпочечников еще проверить и гипофиз.
Тэн задавал вопросы, чтобы она порылась в
либре[8] и высказала какую-нибудь идею на
случай, если он что-то упустил. Она извлекала информацию в тысячи
раз быстрее любого человека.
— Сделаю почки, надпочечники и гипофиз тоже, — сказала она и
вновь кивнула.
Тэн тяжело вздохнул. Это был уже второй сломанный грузовой бот,
во внутренностях которого им пришлось сегодня ковыряться. Боты ни с
того ни с сего вдруг подрались, да так жестоко, что распороли друг
другу животы и порвали брюшные аорты. В результате оба сдохли от
потери крови буквально за считанные минуты прямо на глазах у
соплеменников.
Делить им было нечего: сытые бесполые животные, лишенные
агрессии на генетическом уровне. Бои за лидерство в стаде всегда
ограничивались толканием друг друга плечами, никаких когтей, зубов
и уж точно никакой крови. И вот что-то пошло не так, и остальные
особи заразились идеей допустимости кровавых драк. Культура стада
непоправимо испортилась, и теперь приучить животных к мирному
решению конфликтов будет ох как не просто — ни всю группу, ни
каждого в отдельности. Это приводило к печальному выводу о
необходимости эвтаназии всего стада.