Лиза вздыхала у меня за спиной.
— Не расстраивайся, Юль. Всё пройдёт, по себе знаю. У меня сейчас нет злости ни за побои, ни за унижения, ни за то, что повеситься хотела, доказать, как я его люблю. Все простила ему.
Слёзы беззвучно катились у меня из глаз. Лиза даже не представляла, насколько сильна духом по сравнению со мной. Маленький раненый воин, поднимающийся с колен навстречу буре.
— Хорошо, что мы здесь встретились. На девчонок смотрю, слушаю. Решила не возвращаться. Пока у сестры поживу, подам на развод. Видела шрам на лбу? До сих пор не сошёл. Последний раз лицо синее было от побоев. А он говорил, что я психологически больна, мне надо менять мышление, не мыться в ванне и пить мочу. Я верила, хотя болен он, а не я. Ты не представляешь, как мне было плохо. А с вами легко. Никто не осуждает, не навязывает мнений. Если бы не вы, в дурке бы не знали от чего меня лечить.
Под монотонный рассказ Лизы стало легче. Она увела меня с тропы самобичевания, апатии и гнева, волшебным образом сняла с меня груз ответственности за произошедшее в столовой. Хотя положа руку на сердце, я хотела задеть Иру, сделать ей больно.
Во мне кипела скрытая ненависть вперемешку с бессилием. Я стала похожа на запуганную девочку, устраивающую истерики и рыдающую по пустякам. Вокруг все взрослые, а ты ребёнок, который ничего не контролирует. И начинаешь меньше говорить и делать, из страха сделать и сказать что-то не так, потому что уже не понимаешь, «а как это так».
Только я озвучивала, что мне плохо, как муж моментально переигрывал другими эмоциями, и я вслед за ним отбрасывала свои ощущения, что меня обидели, унизили, и впадала в чувство, что много прошу, говорю глупости, требую повышенного внимания. Он переопределял мою душевную боль в угрызения совести, я начинала выслуживаться, старалась угодить, загладить вину, выполнить необоснованные требования. Он хороший, а я недостаточно сил вкладываю.
В мозгу поселился червяк, постоянно жующий и перетирающий мысленную жвачку о нём – сверх значимом взрослом. Червяк – подселенец захватил мозг, и в зеркале какой-то другой человек, тень от меня прежней. Любое слово, любое действие оцениваешь уже не ты, а червяк в голове. И кажешься себе глупым, ничтожным, скукоженным перед лицом враждебного мира.