И чувство вины уже перед собой, и нет сил, чтобы встать с кровати, нет амбиций, нет финансов, всё утекло как вода сквозь пальцы. Ощущается ледяное дыхание зимы, маленький листик вянет, желтеет, ветер срывает его с ветки, и недолгий полёт заканчивается на земле. Скоро снег скроет даже намёк на существование живого, озорного, радостного листочка.
— Юль, пора собираться. Арнольд уже пришёл. Надо выходить.
Кажется, я задремала. Открыла глаза, почувствовав, что отлежала бок, повернулась к девчонкам.
Они надевали футболки и спортивные штаны. Ирочка нарядилась в шорты, видимо, специально для провокации сильного пола, будто не знала, что для психопатов она и так лакомый кусочек. На самом деле просто консерва. Я вспомнила дифирамбы, которые пел мой «любимый», изображая восторг от встречи со мной, а потом садистки закатывал в асфальт, наслаждаясь страхом в моих глазах.
— Ноги лучше закрыть, — сказала Жанна, глядя на Иру, — упадёшь, обдерёшь колено или ещё что-нибудь.
— Ой, я не подумала, — пискнула Ира и принялась переодеваться.
Удивительная штука память, она ретуширует ужасы, обесцвечивает страшные воспоминания, оставляя на поверхности приступы тоски и непреодолимую потребность в адреналиновой игле. Ирочке повезло, что в полиции к ней отнеслись по-человечески, помогли с социальным домом. И она, кажется, быстро забыла, что значит общаться с нарциссом, с упоением готовилась наступить на те же грабли.
Лиза не изменила себе, осталась в картофельном платье и мягких текстильных тапках. У остальных девчонок на ногах были кроссовки. Софа предусмотрительно сняла парик и туго завязала голову платком. В принципе, мы были готовы к бою.
Арнольд, увидев нас, радостно потёр руки. Зрелище обещало быть незабываемым. Особенно для меня.
Почти уверенная в том, что Саба отомстит, я спокойно шла на заклание. Страх исчез. Утром Бур бросил мне в лицо змею, в обед Саба чуть не задушил, осталось ещё море вариантов, как поквитаться со мной.
Жанна внимательно посматривала в мою сторону, девчонки тоже украдкой бросали на меня взгляды. Я была самое слабое и уязвимое звено в нашей команде, и видимо все считали, что в предстоящей игре мне надо быть осторожной. Девчонки могли думать, что угодно, но на моём лице не было следов тревожности, скорее я чувствовала апатию и равнодушие. У меня были проблемы гораздо серьёзнее оборзевших охранников.