Началось всё с того, что у Марии в тот день, когда ей стало
нехорошо в моём кабинете, случились преждевременные роды. Родилась
девочка. Она была живая, но такая слабенькая, что вышедший из
спальни императрицы Кондоиди обратился ко мне с совершенно
серьезным видом.
— Ваше величество, дитя нужно как можно быстрее крестить.
— Всё так плохо? — я стиснул зубы, чтобы не заорать от бессилия.
Самое главное, сам лекарь говорил о возможной смерти моего ребенка
с таким откровенным равнодушием, что мне захотелось ему врезать.
Понятно, что младенческая смертность здесь была чуть ли не нормой,
а в деревнях даже имен детям не давали до определенного срока, но,
чёрт бы вас подрал, мне, как императору может быть сделана скидка и
проявлено хоть немного больше участия?
— Её высочество очень слабенькая, но, на всё воля божья.
— Так, ты врач, или священник? — я прижал его к стенке. Кондоиди
даже слегка опешил. — Так вот, ты сделаешь всё, чтобы она выжила,
понятно? Всё. С ежедневным отчётом, что и как делалось. — Кондоиди
кивнул. Тогда я продолжил. — Что с её величеством?
— Боюсь, что у её величества может развиться родовая
горячка...
— Так сделай так, чтобы не развилась. Разрешаю эксперименты типа
отвара из плесени и тому подобное, — прошипел я, а у Кондоиди
взгляд стал задумчивый. Есть у него наработки, не может не быть. И
я даю ему карт-бланш.
С этого момента прошёл месяц. Состояние Марии было ещё неважное,
но, похоже, умирать она уже не собиралась, а моя дочь всё ещё была
жива, и даже прибавила в весе, но опять-таки никто не мог ничего
сказать определенного. И я так её и не крестил. В глубине души я
признаюсь сам себе, что боюсь. Боюсь до колик, что, если пройдёт
крещение, то я её потеряю. Понятия не имею, с чем именно связанна
эта боязнь, но она не давала мне покоя.
Так что говорить хоть слово против, мне никто не решался.
За это время пришло несколько донесений с фронта. Салтыков сумел
каким-то невероятным образом отстоять Дрезден, армия Фридриха
откатилась, и он остановил пока наступление, пытаясь хозяйничать в
Саксонии. Чего он ждал и почему не двигался к Берлину, лично для
меня оставалось загадкой. Так же как и то, почему не выходила на
связь Мария Терезия. Что у них за подковёрные игрища? Но в
отсутствии быстрой связи мне оставалось только гадать, что там
происходит.