С
выскакиванием логов я фанатеть не стал, выбрав лишь самые нужные
оповещения, о получении опыта или урона. Чтоб глаза не вытекали от
лишней нагрузки. Все эти многочисленные оповещалки тоже мелькали а
периферии зрения, и поначалу серьёзно отвлекали. Пришлось привыкать
и выкидывать всё ненужное.
Окончательно разобравшись с новыми
возможностями, я вытащил было рацию, но её немедленно конфисковал
Виктор.
–
Откуда?!
–
С собой при побеге прихватил, – пожал я плечами.
Разведчик уже был в курсе моих похождений,
так что на это заявление отреагировал спокойно. Да и вообще, после
спонтанной демонстрации заклинания, он единственный, кто не
шарахался, едва завидев меня поблизости. Даже доселе невозмутимый
Анвар предпочёл пойти в двойке с десантником. Сергей Петрович
своего «предложения от которого не
отказываются» не отменил, но было видно, с
каким трудом ему это далось. Его можно понять – боеспособных мужчин
сейчас меньше четверти от обитателей лагеря. И у многих эта самая
боеспособность вызывает большие вопросы.
Виктор ловко покрутил аппаратик в узловатых
мозолистых пальцах и разочарованно констатировал:
–
Сдохла. Можешь выбросить.
–
А если батарейки поменять? – не собирался я сдаваться.
–
Да какие, нахрен, батарейки! Тут аккумулятор потёк,
смотри.
Разведчик откинул крышку и извлёк вздувшийся
энергетический накопитель. Внутри действительно всё оказалось плохо
– там будто рассол разлили. Всё в белом налёте, а контакты
наоборот, потемнели. Не выдержал приборчик испытаний, явно закупали
по дешёвке.
–
Чёртов пень, – выругался я, швыряя рацию в костёр.
Та, естественно, не долетела.
–
А он здесь причём? – удивлённо поинтересовался Виктор.
–
Да не этот, – я досадливо махнул рукой. – Тот, возле которого меня
нашли. Видимо, когда вокруг него плясал, она и
повредилась.
–
Ни разу не угадал, – уверенно заявил мой напарник. – Судя по
состоянию, ты её уже давненько ухайдокал.
–
Точно? – не поверил я.
–
Пару суток – минимум.
Получается, рация уже была повреждённой,
когда я рвал когти из центра реабилитации и разжижения мозгов.
Шарахнутый током охранник как раз рухнул на бок, где она висела,
вдобавок мне пришлось его ещё и волочить по полу и ступенькам. Вот
почему никого не удалось с её помощью услышать…
Кроме, разве что, «Дениса По».
Замечательно. Я-то думал, что никаких
серьёзных последствий, кроме спонтанной смены настроения и провалов
в памяти не осталось. А глюки и не думали уходить, заставляя меня
общаться с плодом собственного воображения. И даже стандартный шум
в эфире не забыли прикрутить. Для пущей правдоподобности. Ведь
треск стал для меня почти привычным, и без него я быстро бы
догадался, что бобик сдох.