Задумалась она. Подумала, подумала, над столом наклонилась и
тихонько сказала:
- Помогу вам. Раз так вышло, помогу. Знаю, кто работу вам даст.
Вы только скажите, что от меня.
Достала из кармана фартука блокнот, карандашик, и стала писать
крупными буквами, как девчонка-первоклассница.
- Вот, возьмите.
Я взял листок. Там было написано: "Податилю сиго памочь с
роботою просим". И подпись — "с.т. Олёна Е".
Что такое с, т, а уж тем более Е, я спрашивать не стал. Мало ли,
может, старший товаровед.
- И вот ещё что, - сказала она совсем тихо. - Ежели на вас
печать есть, вы не скрывайте. Не показывайте без дела, но если
спросят, не отпирайтесь.
- Что за печать? - удивился я.
- Да вы не смущайтесь. Никто вам рукава задирать не будет, и
рубашку снимать не заставят. Просто, если спросят, скажите: есть
печать, как положено. Вот и всё.
Ёлки зелёные, ну как тут понять? У меня что, татуировка где-то
имеется, а я и не знаю? Конечно, я туловище студента Найдёнова в
подробностях не разглядывал… Кто знает, что там на нём нарисовано.
Но откуда она-то знает?
- Хорошо, - отвечаю. - Понял. Говорите, куда идти.
***
Нас было десять — работяг по найму. Шестеро гоблинов, трое орков
и я. Единственный человек в этой компании.
Хотя нет — ещё один человек здесь был. Важный, мордато-усатый и
снисходительно-брезгливый. В разношенных, но крепких сапогах,
потёртой дублёнке и с бумажкой в руке. В эту бумажку он всех нас
и записал обгрызенным карандашом. Осмотрел брезгливо,
по-хозяйски, и во взгляде его читалось - хулиганы, тунеядцы,
алкоголики.
Да мы и правда так выглядели. Гоблины, или гобы, как их здесь
называют, от совсем мелкого до пожилого, морщинистого, были похожи
на бомжей. Оборванцы, по-другому не скажешь. Малец вообще в одной
вязаной кофтёнке на голое тело. От холода он стал совсем зелёным,
как пупырчатый огурец в супермаркете.
Трое орков - или оргов — в одинаковых жилетках поверх фуфаек и
серых штанах, щурили припухшие кошачьи глаза. Пахло от них странно
— дикой смесью перегара и розового масла.
Нас всех пересчитали, написали каждому на тыльной стороне ладони
порядковый номер, и отправили работать.
Работа была самая разная, но одинаково тяжёлая и грязная. Пока я
вместе со всеми копал, тащил, грузил и перекатывал, размышлял о
том, что бывший хозяин моего тела Дмитрий Найдёнов — отличный
парень. Поднялся с самого низа, выучился — а ведь наверняка для
приютского это было непросто — и поступил в университет. Не просто
поступил, а закончил с отличием. Уж не знаю, с какого перепуга его
понесло по полицейской части, но карьера у парня шла в гору.