Он появился в поле зрения Инны, спустившись, как она и ожидала.
Но далее… Вместо того чтобы поспешить открыть ей дверь кареты, он
встал так, словно дом, представший его глазам, чем-то поразил его.
Потом медленно развернулся и уставился на окно кареты. Инна даже
брови подняла, будто он мог увидеть: мол, что случилось?
Кажется, на кучера нашла странная болезнь. Он словно глубоко
размышлял, засматриваясь то на входную дверь в дом, то на окно
кареты, и не мог решиться на что-то.
Когда Инна дошла до высшей точки кипения (тут и так адреналином
будущего знакомства кровь кипит, а ещё и это?!), кучер очнулся от
ступора и двинулся к карете.
Удивлённая и слегка рассерженная Инна встала с кожаной скамейки
и, одёрнув подол длинного платья, прихватила дамскую сумочку и зонт
– довольно тяжёлый: в одной из лавок увидела здешний мужской,
чёрный, длинный, с тяжёлым набалдашником, – и пропала, так
захотелось именно его!.. Ну, кроме тех двух дамских,
воздушно-лёгких, что уже были куплены. Господин Лэндонар проследил
её восторженный взгляд, пожал плечами и купил… Итак, она
приготовилась к сошествию из кареты.
Кучер и правда помог ей выйти, а потом начал действовать снова
как-то не очень… адекватно, мягко говоря: оставив пассажирку на
воле осматриваться вокруг да около, он всё так же не спеша добрёл
до багажника кареты, отомкнул замок на верхней крышке и внезапно,
обернувшись к Инне, сказал потрясающие слова:
- Забирайте вашу рухлядь!
Инна оцепенела. Глядя на кучера, который открыто ухмылялся ей в
лицо, сначала она представила, что в самом деле начинает выгружать
свои чемоданы и пару саквояжей.
Затем она вспомнила их тяжесть: после первой здешней лавки, куда
её привезли в машине неожиданно старинной модели, вместе с
господином Лэндонаром она побывала, наверное, в десятках лавок,
закупая «только самое необходимое для путешествия, из которого леди
Инесса Дарем возвращалась».
Потом был поезд – нет, у них здесь паровоз!.. Переход в него
ознаменовался тем, что, прежде чем войти в вагон, она некоторое
время наблюдала, как грузили на вокзальную тележку её багаж, чтобы
доставить его в багажное отделение ближайшего вагона. Затем был
носильщик, который с трудом вёз свою гружёную тележку вот к этой
самой почтовой карете. С трудом! И не тащил, а вёз!
И теперь этот толстяк предлагает ей… предлагает…