В гостиной Инна ещё раз огляделась. Пока ей не выделили личную
комнату, вещи перенести и разобрать она не может. Но и сидеть сложа
руки до тех пор, пока её не заметят, не собиралась.
С чего начать?
После долгой дороги, честно говоря, очень хотелось пить. Чаю
бы…
Обошла кучу багажа, нашла тот саквояж, который она вместе с
господином Лэндонаром наполняла вкусными гостинцами. Неизвестно,
есть ли у здешнего семейства чёрный чай, но Инна собиралась пить
именно его. Ухватившись за тяжёлые ручки толстенной сумки-саквояжа,
Инна решительно поволокла её на кухню (или в столовую), правильно
сообразив, что единственный коридор ведёт именно в нужное ей
место.
Помещение для столовой и кухни оказалось единым: на кухню
выделен довольно вместительный угол в два окна, отгороженный от
столовой занавеской, в некоторых местах просвечивающей от старости,
но чистой.
Внимательно рассмотрев столовую комнату и дотащив саквояж до
кухни, Инна пришла к выводу: слуги здесь есть. Чистота в обеих
комнатушках чуть не стерильная!
И пустота в навесном шкафу, явно предназначенном для сухих
продуктов, тоже. Инна бесцеремонно заглянула в этот шкаф и, открыв
рот, обвела ошалелым взглядом пустые стеклянные банки с затейливыми
наклейками «сахар», «крупа» и прочие. Потом, так же не стесняясь,
подняла крышки всех попавшихся под руку, а точней – стоявших возле
плиты кастрюль. Только в громадном чайнике, на донышке,
перекатывалась вода, да в одной из кастрюль Инна обнаружила нечто,
напомнившее больничный суп, предназначенный для послеоперационных
больных в первые три дня (был в её жизни период ухода за больной
родственницей). Суп этот – а именно: мутноватая жидкость и
сиротливо качающаяся на самом дне разваренная крупа – заставил её
присмотреться к величине кастрюли. И сделать вывод: большая. Что
значит – ест из неё не один, только больной человек. Питается этой
крупой, плавающей в мутной жидкости, вся семья.
Инна оглянулась на саквояж, брошенный на пороге между столовой и
кухней. Нет, сначала она поставит на плиту чайник, с водой почти до
краёв, затем найдёт заварник и только в последнюю очередь будет
потрошить саквояж. Но уже сейчас она преисполнилась громадной
благодарности к предусмотрительному господину Лэндонару. Сама бы
она взяла бы на гостинцы только какие-нибудь сладости. Впрочем,
он-то наверняка знал о плачевном состоянии этой семьи.