Всё это Инна знала. Но одно дело – знать, другое – видеть
собственными глазами. Поэтому она не стала настаивать, чтобы
Мелинда поведала ей о всех своих горестях, а перевела разговор на
другое, не менее злободневное:
- Мы ведь гуляем очень долго. Обед прошёл. Что будем готовить к
ужину?
Мелинда чуть не споткнулась от неожиданности.
- А разве ты…
И смутилась, не договорив. Но Инна сообразила, о чём она.
- Мои Даремы, - улыбнулась она, намекая на недавний смешной
рассказ о своей семье, - настолько экономны, что предпочитают не
платить прислуге за то, что умеют сами. Так что можешь спокойно
заводить меня в свою кухню. Уж что – что, а варить, жарить,
запекать, тушить меня научили.
Далее беседа потекла о том, какие продукты были закуплены и что
из них можно сотворить для деда, учитывая его состояние и возраст,
а также для тёток. Девушки хором решили, что будут готовить только
в расчёте на старших Даремов, поскольку сами съедят всё, что
угодно.
Когда они дошли, со двора, который оказался за домом, уезжали
две телеги возчиков-углежогов – их провожала одна тётушка. Вторая,
стараясь быть аристократически бесстрастной, но с живо блестящими
глазами следила, как работники лавки переносят продукты из более
лёгкой повозки в дом, на кухню. Судя по всему, третья командовала
парадом именно там.
Когда все посланцы лавки и магазина покинули маленькое поместье,
выяснилось, что тётушки взбодрились после неожиданно насыщенного
обеда и готовы сами похозяйничать на кухне перед ужином. Насколько
поняла Инна, таким образом они подсказали Мелинде побольше
позаботиться о добросердечной и щедрой гостье.
- Кузина, я помогу вам… ой, тебе! – улыбнулась Мелинда. –
Получше устроиться в твоей комнате. Только зайду к дедушке. Ему,
наверное, понравится услышать последние новости о том, как всё
изменилось в нашем доме.
- А можно и мне зайти к нему? – неуверенно спросила Инна. –
Как-то неудобно, что он меня почти и не увидел. Хочу выразить ему
своё почтение. Первое-то моё посещение было слишком… поспешным
из-за его болезненного состояния.
- Конечно! – искренне обрадовалась Мелинда.
А Инна втихаря усмехнулась способу выражения своей речи:
известные, правда мало употребляемые слова даются о-очень сложно.
Но она начинает привыкать к этой велеречивой лексике.
Дедушка «здешний Дарем» (как его называла Инна про себя)
выглядел тоже достаточно бодро и встретил двух сестёр с радостью.
Сам он сидел в том же старом кожаном кресле, рядом с которым Инна
углядела трость. Близко к нему стоял небольшой столик, в
современном Инне мире названный бы журнальным. Но этот был
инкрустированным лакированным деревом – Инна ещё подумала: «Вовремя
меня сюда прислали, а то тёти Мелинды и этот столик загнали бы в
той мелочной лавке! Если они, конечно, понимают его ценность!»
Сейчас на этом столике высились две кипы – толстенных книг и,
кажется, старинных рукописей. Одна из книг была в руках деда – при
появлении девушек перекочевав на колени старика.