— Точно. Деньги. И еще я хотел бы знать, кто такая Катя. Которая
так взволновала Бокина, что он забыл про выступление. И поспешил к
запасному входу.
Кривошеев замялся. Снова снял очки, протер, надел их. Тяжко
вздохнул. Опустил плечи.
— Да, есть такое. Не хотелось бы говорить об этом. Но что есть,
то есть. Шила в мешке не утаишь. Я приводил к нему и женщин за
деньги. Он заставлял меня. Под угрозой потери работы. В том числе и
Катю. Была такая, при гостинице «Интурист». То бишь «Астория». Он
оттуда девочек любил.
Вот как. А говорили, что в Советском союзе не было проституции.
Впрочем, было утверждение, что и секса нет. А он есть.
— Через кого вы там договаривались? — нахмурился Аксаков. Он
едва сдерживался, чтобы не арестовать Кривошеева. Факты очень
горячие. Тут можно много чего накопать. — Назовите имя. Вы
понимаете, что участвовали в преступной деятельности? Проституция в
нашей стране запрещена.
Кривошеев глядел в пол. Опустил голову, как провинившийся
школьник.
— Его зовут Боцман. Имени не знаю. Работает в баре
«Астории».
Ну, что и требовалось доказать. Аксаков походил на гончую,
взявшую горячий след. Он тут же заторопился.
— Оставайтесь в городе, никуда не выезжайте, — предупредил он
Кривошеева. — Мы скоро вызовем вас повесткой. И как можно скорее
привезите речь Бокина. Сегодня же. Не позже четырех часов.
Мы вышли из здания. Сели в машину. Аксаков впереди. Мы с Полиной
сзади.
— Теперь в «Интурист», Михалыч, на Морской, — сказал Аксаков. —
Надеюсь, сегодня распутаем это дело. Все следы ведут к этой Кате.
Или она сама убийца, или ее дружок. Боцман. Наверняка поругались с
Бокиным. А потом прикончили.
Мы с Полиной обменялись взглядами. Девушка взяла меня за руку.
Погладила. В голову сразу полезли воспоминания прошедшей ночи.
Очень некстати. Я тряхнул головой.
— Не думаю, что Катя связана с убийством, — заметила Сапфирова.
— Я же говорила, эта Катя — что-то другое. Не могу сказать, что
именно. Но другое.
Машина петляла по улицам. Михалыч ехал быстро. Иногда Полину от
резких поворотов бросало прямо на меня. Девушка покраснела.
— Никогда до этого не видела продажных женщин, — шепнула она. —
Они правда у нас есть?
Я поглядел на нее. Она сейчас не врала, не играла.
В девушке поразительно сочетались непосредственная, почти
детская наивность. И дьявольская проницательность.