Как так можно? Эти качества придавали Полине редкостную
привлекательность. Изюминку.
— Сейчас увидишь, — ответил я.
Она придвинулась еще ближе. Щечки пылали от румянца.
— А ты когда-нибудь был с продажной женщиной? — спросила она
застенчиво.
Конечно, был. В прошлой жизни. А в этой еще не успел. Поэтому я
покачал головой.
— Нет, не довелось.
Полина отодвинулась. Улыбка сползла с ее лица.
— Странно. Ты как будто говоришь правду. И в то же время врешь.
Как так может быть? Ты самый странный человек, из всех, кого я
встречала.
Мы подъехали к «Астории». Вернее, к «Первому дому Ленинградского
совета», как официально называлась гостиница. Шесть этажей, на углу
двух улиц, очень примечательное здание.
Вошли внутрь. Аксакову пришлось показать удостоверение
швейцару.
Внутри роскошь. Стены и пол выложены мрамором. Колонны
облицованы красным деревом. На потолке огромные люстры. Просто
шик.
Прошли в ресторан. Сейчас дневное время, посетителей мало.
Сапфирова во все глаза разглядывала убранство. Мы с Аксаковым
подошли к бармену.
— Чем могу помочь? — он протирал бокалы и любезно улыбнулся нам.
Хотя сразу почувствовал, что мы не простые посетители.
— Мы ищем Боцмана, — сказал Аксаков. Показал удостоверение. —
Где он?
Бармен перестал улыбаться. Покачал головой.
— Извините, товарищи. Не знаю такого.
Аксаков нахмурился.
— Не строй из себя дурачка. Где Боцман?
Бармен оставался неприступным. У гостиницы наверняка хорошая
крыша.
— Вам лучше поговорить с директором.
Он положил бокал под стойку. Я заметил татуировку якоря и цепи у
него запястье. Улыбнулся. И вмешался:
— Послушай, друг. Это ведь ты Боцман. Не надо мотать головой. Мы
расследуем убийство. Очень серьезное убийство. И можем прямо сейчас
увезти тебя с собой. И никакая крыша шефа не поможет. Наоборот,
тебя постараются сделать крайним. И бросят нам на съедение.
Бармен вздохнул. Мужчина лет сорока. Рыжий. Усатый, с
бакенбардами. В костюмчике. Руки волосатые до невозможности.
— Что вам надо?