— Но тело же не нашли?
— Так она ж кроха совсем! — произнесла Агафья таким тоном, будто
перед ней сидели дети. — Там огня сколько было! Сгорела, стало
быть. Точно говорю.
Агафья встала со стула и принялась возиться с чайником, а Роберт
наклонился к моему уху и едва слышно произнёс:
— Не может тело бесследно сгореть. Температура не та.
Я был с ним согласен. Да и никто не стал бы в полиции возиться
просто так. Агафья наполнила наши чашки, и мы сделали пару глотков.
Я вдруг понял, что не узнал кое-что важное:
— Вы знаете, где похоронены Грибковы?
— У Богословки.
— Это где?
— Село за городом.
— У Грибковых же родственников не осталось, — сказал Роберт. —
Кто их хоронил?
— Директор завода, где Ваня трудился. Он и место на кладбище
купил, и кресты добротные поставил, и венки сделал. Не мелочился,
хоть и буржуй тот ещё.
— Вы можете сказать, где именно они похоронены?
— А чего вам туда?
— Убедиться надо, — ответил Роберт.
— Кладбище небольшое. Как заходите, идите направо и вверх. Там
два креста одинаковых увидите. Я лет пять назад ездила могилу
сестры смотреть — всё на месте стояло. Куда уж денутся?
— Спасибо, Агафья, вы очень нас выручили.
— Да что уж там, — скромно улыбнулся она. — Вы пейте, пейте.
Сейчас ещё налью.
Для приличия мы допили чай, затем попрощались и вышли на улицу.
До Богословки снова доехали на такси. Я даже не просил об этом —
Роберт сам настоял.
На кладбище я вошёл один и почти сразу нашёл те самые кресты. Я
смотрел на имена своих родителей и не мог понять, что чувствую. Мне
ведь даже не были известны их лица. Интересно, у кого-нибудь
сохранились фотографии? Надо было спросить Агафью.
Я протянул руку через невысокую ограду и потёр крест над могилой
матери. Холодный — сегодня было пасмурно. Наверное, стоило
что-нибудь оставить, только я ничего не взял.
И всё же это больно — видеть их могилы. Я поспешно смахнул слёзы
и глянул на Роберта с Аней, стоящих вдалеке. Не хочу выглядеть
слабым в их глазах.
Обратный путь мы провели в молчании. Ночевать в городе не
пришлось — успели сесть на вечерний рейс до Москвы. Тревожные мысли
не отпускали меня всю дорогу. Что случилось с сестрой? Жива ли она?
Кто меня вытащил из пожара? Прошло целых семнадцать лет, и теперь
не оставалось ни одной зацепки.
Когда мы заехали на территорию управления, Роберт решил дать мне
надежду: