Что завалившаяся мне под ноги после
сдвоенного удара тварь больше не поднимется на ноги, мне весьма
наглядным образом продемонстрировала система, ужалив солнечное
сплетенье посмертной зеленой искрой (как во время одиссеи по
Изнанке) выскочившей из тела поверженного врага. Перед глазами тут
же полыхнула было строчка победного лога, но, не имея ни малейшего
мгновенья для чтения, я тут же сморгнул застилающие обзор
слова…
Дальше, щедро рассыпая во все стороны
сдвоенные удары, я ловил грудью зеленые искры и, смаргивая
докучливые логи, пробивался сквозь толпу к ближайшему подъезду,
теша себя надеждой, что в тесноте тамошних лестничных маршей
отбиваться от напирающих снизу тварей мне будет куда как
сподручней.
Однако, абсолютно не ведающие страха
ни перед болью, ни перед смертью вонючие ублюдки цапали меня со
всех сторон острыми когтями и, несмотря на все мое проворство,
вкупе с эффективным разряжением окружающего пространство
смертоносными двойными ударами, мои штаны и рукава за считанные
секунды превратились в такие же изодранные лохмотья, как у
окружающих оборванцев. Более толстая, многослойная кожа в
центральной части плаща гораздо успешнее противостояла когтям
тварей, чем на мягких подоле и рукавах, потому живот, грудь и спину
прошить с наскока зеленокожим образинам не удалось.
Буквально с первых же секунд
рукопашной схватки я с ног до головы оказался залит кровью – по
большей части, к счастью, чужой, но местами истекал и своей, из
глубоких царапин от когтей тварей на руках и ногах.
Молчаливые когтистые ублюдки активно
мешали мне продвигаться: бесстрашно бросались под ноги, словно
рыболовными крючками цеплялись за любую часть моего тела, до
которой только получалось у них дотянуться… Но отчаянными усилиями
я вырывался из смертельных тиков навалившихся преследователей,
наносил очередной двойной удар и, врываясь в образовавшуюся брешь в
стене преградивших дорогу образин, оказывался еще на шаг ближе к
цели…
Отчаянье захлестнуло меня горькой
волной, когда налившиеся свинцовой тяжестью (то ли от чрезмерной
усталости, вкупе с кровопотерей, то ли от «яда» зеленокожих
ублюдков, когти которых, из-за скопившейся под ними грязи, реально
инфицировали наносимые порезы, почище иного яда) ноги отказались
повиноваться, и, вместо очередного рывка вперед на место
срубленного зеленокожего, я застрял на старом месте.