— Взять! — прошипел Михаил, предвкушая, как он останется с
Элеонорой наедине, и тогда она уже не станет дерзить.
Он добьется того, что пленница будет покорно исполнять любую его
просьбу и при этом благодарить за оказанную честь.
С приказом вампиры бросились к девушке, а та только и ждала
нападения. Выпад, присед, подлый удар в спину Власты — и княжна
стояла на прежнем месте, с недовольством отбрасывая волосы с
лица.
— Зачем я вам? — успела спросить перед следующим нападением и
так же ловко избежала болезненных прикосновений когтей Высших. —
Зачем я тебе? — спросила у Михаила, не отвлекаясь от идущих в
нападение соперников.
— С твоей помощью я сделаю мир удобнее для нас, — честно
признался князь Светлых и присоединился к охоте.
— Хорошие лекарства и правильная дозировка сделают тебя добрее,
— ответила Элеонора и повторила свой маневр.
Но если другие вампиры бездумно бросались в атаку, Михаил
подобрал момент и крепкое ухватил тонкое запястье княжны, не
позволив ей переместиться за спину раненой вампирши.
Доля секунды — и к нему присоединились еще трое Высших, вонзив
острые когти в спину и предплечья княжны.
— Попалась, — отметила Власта, стирая кровь со своего лица.
— Прикажете убить? — уточнил один из Высших, обращаясь к
Михаилу.
Князь хмуро взглянул на Коона.
— Не думаю, — отозвалась Элеонора, воспользовавшись
замешательством, освобождаясь рывком и тут же исчезая.
— Она ушла? — зашипела раненая вампирша. — Ушла! — выкрикнула
недовольно. — Не нужно было тянуть! — упрекала.
— Все вон, — тихо произнес Михаил, рассматривая свою ладонь. —
Вон, — повторил, не взглянув на своих подданных. Вампиры знали этот
тон и без колебаний оставили князя одного.
Лишь они растворились в воздухе, Михаил пошатнулся, ухватился за
ворот футболки и тихо захрипел. Происходило что-то странное. В
груди пекло, и Высший мог поклясться, что сейчас испытывал боль. И
боль нарастала, она расходилась от центра грудины во все
стороны.
— Матерь Лилит, — ссутулившись, прошептал князь, глухо
смеясь.
Когда он в последний раз вспоминал прародительницу вампиров? Лет
триста назад? Четыреста? От мыслей его отвлекла следующая волна
боли. Теперь в груди не просто пекло, а адски жгло. Михаил припал
на колени и уже двумя руками держался за ворот футболки.
— Не может быть, — прошептал он, сильнее прижимая ладонь. — Не
может бы… — попытался повторить, но замолчал, ощущая, как в его
груди оживает сердце. С силой ударяется о ребра, заставляя кровь
циркулировать по венам и принося боль. Второй удар был еще более
оглушающим и заставил князя хватать ртом кислород.