Повисла
гнетущая тишина, и я перестала дышать. Надо было уйти раньше, а теперь высока
вероятность, что меня заметят.
— Признаю,
здесь я допустил непростительную ошибку, — заговорил советник.
— Мы оба, что
уж там, — горько добавила Дариа. — Но кто мог заподозрить наследного принца в
связи с культистами? С другой стороны, и без того было очевидно, что Галэн
неподходящая партия для нашей дочери.
— Это был
приказ императора, а я лишь хотел поступить как лучше.
— Лучше для
кого?! — неожиданно сорвалась женщина. Затем, чуть успокоившись продолжила: —
Сатем, мне пора. Я не готова сейчас встретиться с дочерью. Для меня это тоже
тяжело. Не могу же я сообщить ей, что, едва вернувшись в вашу жизнь, я подаю на
развод. Но и скрыть этого я тоже не смогу. Это нечестно.
Все, я и так
достаточно узнала, пора уносить ноги.
Тихонько
попятившись, я едва успела отойти от двери кабинета на несколько шагов, как она
резко распахнулась. Грациозная, хищная и великолепная, несмотря на возраст,
принцесса стремительно прошла мимо, едва скользнув по мне обжигающим взглядом.
Я еле успела посторониться и прижаться к стене.
Ух
и мощная же у этой женщины аура жизни!
Наконец
выдохнув, я поспешила в отведенную мне комнату. Там, стоя у раковины, долго
умывалась ледяной водой и не могла прийти в себя.
— Великая
Мать, как же теперь удержаться и не выложить все Оэльрио? — спросила у
собственного отражения. — Ну за что мне все это, а?
Мой
зазеркальный двойник лишь скорчил в ответ жалобную моську.
Потратив
минут десять на то, чтобы вернуть себе присутствие духа, решила, что пора
возвращаться в беседку, пока девочки меня не потеряли. Вышла в коридор,
аккуратно притворив за собой дверь комнаты, и вздрогнула от неожиданности.
Передо
мной стоял лорд Сатем Яррант собственной персоной.
В облике
советника сейчас не наблюдалось привычной строгости. Длинные волосы
растрепались, а их теневые кончики печально поникли, не подавая признаков
самостоятельной жизни. Верхняя пуговица темно-синей рубашки оказалась напрочь
оторвана, следующая болталась на честном слове. Я с легкостью представила, как
мужчина разрывает ворот, чтобы стало легче дышать, и сердце сжалось от
сочувствия.
Зрачки
теневика резко расширились, чернота полностью поглотила радужку, свет совсем не
отражался в темной глубине. Черты лица будто заострились, вокруг глаз появились
темные круги. Отражая эмоции своего господина, по углам заклубились тени, и в
коридоре стало гораздо темнее.