Я почему-то упорно верю лишь в одно — скорой приедет Барон и прояснит ситуацию. Не знаю, на основании чего я решила сделать такие выводы. Просто Барон кажется уверенным человеком, и он определённо знает, что делает.
Шраменко ходит где-то в недрах дома и, кажется, с кем-то разговаривает по телефону. Прокуренный хриплый голос неприятно бьет по моим изрядно измученным и напряженным нервам. Это всё пустяки. Переживу. Главное, чтобы потом отпустили.
Не знаю, сколько проходит времени. Я слышу, что к дому подъезжает еще одна машина. Уже ночь. Я немного успокаиваюсь, но всё равно ощущаю себя опустошенной и незащищенной.
Барон заходит в дом немного ленивой походкой. Раненое плечо уже перебинтовано, а белая рубашка сменилась черной спортивной футболкой, обтягивающей крепкое мужское тело.
Барон сразу же направляется в мою сторону, глядя на меня, немного откинув голову назад. Во взгляде темно-карих глаз пропала былая лютая злость. Думаю, это может для меня послужить хорошим знаком. За спиной Барона почти сразу же возникает Шраменко.
— Говорит, что Кирюху не знает, — заявляет он.
Я, сглотнув слюну, пытаюсь избавиться от навязчивой пугающей мысли, что сейчас нахожусь в закрытом помещение наедине с двумя опасными мужчинами. Я ведь даже ударить, как следует не смогу, если понадобится.
— Я никому ничего не скажу, — выпаливаю и резко вскакиваю с дивана. — Только прошу вас, не убивайте меня.
Шраменко прыскает, а затем начинает смеяться.
— Во дура!
— Шрам, свали отсюда, — спокойным тоном обращается Барон к своему другу, продолжая изучающе рассматривать меня с ног до головы.
— Как скажешь. Нашим позвоню, объясню ситуацию.
Барон никак не комментирует слова Шраменко, лишь спокойно дожидается, когда тот уйдет.
Когда мы остаемся вдвоем становится немного легче. Я уже однажды беседовала с Бароном, думаю, и в этот раз сумею пережить наш разговор. Во всяком случае, мне очень хочется на это надеяться. Да и к тому же другого выхода у меня всё равно сейчас нет.
9. Глава 9.
Барон проходит в комнату, садится в глубокое кожаное кресло, закидывает ногу на ногу и немного хмурится.
Я остаюсь стоять.
Сейчас меня уже совершенно не тревожат мои разорванные колготки и пятно чужой крови на рубашке. Всё мое внимание сосредотачивается на мужчине, который в вальяжной позе расположился в кресле.