Добрынин жил вместе с женой на Правом берегу, в двухкомнатной, бедно обставленной квартирке и очень любил принимать у себя мальчиков. Ни о каких сексуальных вывертах в ту эпоху и не слыхивали, и мальчики интересовали Добрынина совсем по другой причине. Дело в том, что многие ребятишки, такие, к примеру, как Вова Пушкарев, собирали всякую дрянь, в том числе и монеты. И, что удивительно, среди разного хлама в их коллекциях изредка попадались и весьма интересные экземпляры. Дети не знали истинной цены этим вещам и весьма охотно расставались с ними, особенно если Добрынин за одну нужную ему монету давал пяток, а то и десяток ненужных. Ребятишки также весьма охотно продавали монеты, естественно за бесценок. Так, например, в свое время Мартын Мартынович приобрел у одного малого тетрадрахму Александра Македонского за десять рублей в старом исчислении, а по-нынешнему всего за один рубль! Правда, случилось это в пятидесятые годы, когда вещи, привезенные из побежденной Германии, еще можно было встретить на рынках и толкучках. Истинной ценности монет почти никто не знал. Случалось, возмущенные родители, проведав о невыгодном обмене, произведенном собственным чадом, прибегали к Добрынину и гневно потрясали кулаками. Больше всего Мартын Мартынович опасался скандалов и привлечения к делу милиции. Некогда у него уже конфисковывали часть коллекции под видом «борьбы с космополитизмом». Хотя конфискованное и вернули, но пришлось платить отступные. Поэтому, во избежание конфликтов, он безропотно возвращал награбленное. Однако подобные недоразумения случались крайне редко. Чаще всего, получив за средневековый талер или петровский рубль горсть ничего не стоящих монеток, ребенок уходил довольный, а Мартын Мартынович, разглядывая новое приобретение, ласково улыбался в сивые усы. Все были счастливы!
Про Добрынина говорили: «Он собирает все!» И действительно, Мартын Мартынович, желая произвести впечатление на очередного гостя, кряхтя, вытаскивал откуда-то из недр квартиры тяжеленный ящик, в котором, как в улье в ячейках-сотах, лежали тысячи монет со всего мира.
– Попробуй, подними, – кивал он на ящик.
И когда мальчишка, пыхтя от натуги, отрывал ящик от стола, Добрынин довольно усмехался и бормотал:
– Молодец!
Бывал у Мартына Мартыновича и Вова Пушкарев. Пока что они не менялись. Нечем. Но Добрынин ласково приглашал заходить.