– Драл бы ее каждый час, – мечтательно ухмыльнулся тогда Толик Зайцев, сосед по парте.
– Рот свой закрой, – рявкнул я на него.
Толик насупился и отвернулся.
Я встряхнул головой, прогоняя воспоминания. В кабинете повисла неловкая пауза. Татьяна Викторовна зашла и встала посредине кабинета директора. Увидев меня, она сразу поняла, зачем ее вызвали.
– Татьяна Викторовна, вы уже два года работаете в нашей школе. Хорошо знаете Сергея Круглова. Парень вернулся, просится в десятый класс. Вы сможете за него поручиться?
Татьяна Викторовна немного задумалась:
– Анатолий Васильевич, каждый человек имеет право на ошибки, но не каждый осознает их и делает соответствующие выводы. Я думаю, Сережа сделал для себя правильные выводы, и потому пришел, чтобы продолжить обучение, и мое мнение, как педагога, что мы должны пойти ему на встречу.
– Эх, светлая у вас душа, Татьяна Викторовна. Хорошо, Круглов, оставляй документы и приходи первого сентября. Будешь учиться.
Когда я выходил из кабинета, Тамара Григорьевна на диване тяжело вздохнула.
Вечером, мама как всегда суетилась на кухне, после ужина. В гостиной, на маленьком диванчике, отец смотрел вечерние новости.
– Сын, иди поговорим.
Я нехотя вылез из компьютера, и сел рядом.
– Сергей, – он снял очки, – и серьезно посмотрел на меня, – ну как все прошло?
– День рождения Вадима? Да нормально.
– Да нет, как в школе прошло? Взяли тебя?
– Конечно взяли, такие люди везде нужны.
– Это хорошо. А то я уже хотел вмешаться. И кстати, Сережа, ты же спортсмен. Мать сказала – опять дома не ночевал, пьянствовал у своего Вадима.
– Пап, да вы же сами меня отпустили с ночевкой.
– Сергей, больше никаких ночевок. Тебе еще шестнадцати нет. Володю мы так не баловали. Вон, каким человеком вырос. Корпоративы ведет, квартиру купил… Ты бы лучше себе девушку завел…
– Пап, девушка не собака, она просто так не заводится.
Отец с досадой махнул рукой, показав, что аудиенция закончена, и я побрел к себе.
Осень зарядила чередой дождей, дни стояли пасмурные, и на последних уроках всегда хотелось спать. Но только не у Татьяны Викторовны. Я всегда ждал ее уроков, как ждет, робея от смущения, прыщавый юнец своего первого свидания.
Все в ней казалось мне идеальным. Ее походка, улыбка, плавный поворот головы, по-женски легкие и таинственные очертания ее безупречного тела. Возможно, я еще тогда, в восьмом классе полюбил ее всем своим еще детским, робким сердцем. В десятом классе это чувство окрепло, приобрело свои чудные, невесомые формы. Тогда я просыпался и ложился спать с мыслями о ней, о Татьяне Викторовне, о моей Тане. Мне удалось заполнить тот вакуум, который был в моей душе, той нежностью, чувствами, которые я питал только к ней.