Все соседние балконы гордо и патриотично красовались бело – синими флагами с шестиконечной звездой. В воздухе пахло Родиной. Маленькой, но зато своей. С балкона дедушки одиноко и смущённо, краснел флаг СССР, дразня уже несуществующими республиками. Каждый раз, когда дворники орлиными взглядами сверлили вражеский балкон, флаг, словно заговорённый застывал на их родной республике, наполненной хлопком, и это их немного успокаивало.
С приездом в Израиль огромного количества ветеранов войны, стало принято отмечать день победы. Пенсионеры выходили на парад со своими внуками. Встречались, знакомились и вдыхая морской воздух свободы, привыкали к жарким дням майских праздников. Наша компания всегда была рада любому празднику, предвкушая выходные дни, запах жареных сосисок и крылышек, но девятое мая с детства прописалось в наших сердцах.
Я ждал друзей у подъезда. Дверь открыла белокурая девочка лет десяти. В одной руке она держала пять шёлковых гвоздик. Второй придерживала непослушную дверь для своего дедушки. Я увидел знакомое лицо с неизменной улыбкой и глазами нашкодившего мальчишки. На редких седых волосах еле держалась фронтовая пилотка. Старенький чёрный пиджак перевешивали три ряда медалей и две звезды. Ростом он был ниже своей внучки. Ниже на голову. Ноги, точнее то, что оставила ему война, были плотно привязаны ремнём к доске с четырьмя колёсиками. Руки крепко держали железные гирьки, чтобы отталкиваться ими от земли. А из-за спины выглядывал мешок, доверху наполненный бумажными самолётиками.
Старик узнал меня сразу, улыбнулся и пустил в меня знакомый треугольничек. С ведром замаринованных крылышек и ящиком пива, без единого цветка в руках, я почувствовал себя гораздо ниже этого маленького человека. Девочка протянула мне гвоздику и я подарил её моему старому знакомому. Он попросил больше не кричать ему «шалом» и представился Николаем Михайловичем.
В тот день угли мангала раздувал не я. Не хотелось пива и веселья. Я шёл за этим маленьким солдатом, собирал его бумажные самолётики и с высоты своего роста запускал их высоко в небо. Дворники всё равно ворчали, недовольные своей работой в новой стране, но это уже совсем другая история.
Стать антисемитом за три секунды
В единственном на начало 90-х, не кошерном итальянском ресторане города Рамат-Ган, на подсобных работах вкалывали только туристы из бывшего СССРа. Местные такую каторгу пережить не могли. Текучка посудомойщиков была настолько быстрой, что мы не успевали запоминать имена. Горячие сковородки летали над головами. Тарелки бились, и их надо было немедленно убирать. Платили мало. С задержкой. Иногда на работу соглашались только ради вкусной, разнообразной и бесконечной еды. Итальянская не кошерная пища привлекала запахами и видом, ибо готовили её мы, повара.