Моё терпение дало приличную трещину,
и наружу прорвались накопившиеся за долгое время пребывания в этом
мире напряжение и злость. Надоело притворяться.
Округлившиеся глаза мужчины
наполнились непониманием ситуации. Он что думал, что я должна была
тихой тенью смиренно склонить голову? Или возрадоваться его
появлению в моей опочивальне?
- Вы без стука отворили дверь в мои
покои, а я ведь юная девушка, непорочная и с безупречной
репутацией. Хотите порушить моё будущее? Если нет, шаг назад! -
подойдя к нему практически вплотную, рявкнула так, что окна
задрожали.
Калеб невольно шарахнулся прочь и
оказался за пределами спальни.
- То-то же! - усмехнувшись одним
уголком губ, захлопнула дверную створку прямо перед его длинным
носом, успев заметить, как вся спесь мигом слетела с его смазливого
лица, и вместо высокомерия на нём (лице) проступило выражение
полнейшего непонимания произошедшего только что.
- В монастыре Святой Екатерины разве
такому возмутительно наглому обращению учат? - раздалось с другой
стороны, в голосе братца Луизы звучала вселенская обида и
раздражение.
- Проваливай, - одними губами
прошептала я, возвращаясь на своё место. Я была уставшей, злой и
недовольной. Вся семейка Луизы меня порядком достала, а этот наглец
своей бесцеремонностью напрочь вывел меня из себя.
Милли вернулась через четверть часа,
с полным подносом еды, и была крайне возбуждена, явно узнала что-то
интересное: все слухи, как говорится, озвучиваются на кухне, я даже
догадывалась, о чём там шептались.
- Мисс Джейн, это правда, что вы
прищемили нос мистеру Левину? И он у него теперь до безобразия
распух?
- Больно он у него длинный, - едва
сдерживая смех, кивнула я, - забылся, что комната снова моя, вот и
заявился по ошибке. Пришлось показать ему, кто здесь хозяйка.
- Вот и правильно, всё верно вы
сделали, моя Дженни, - хохотнула няня, споро расставляя тарелки на
столе.
Желудок воодушевлённо сжался, и я
пересела за стол, чтобы наконец-то нормально отобедать.
В комнате
моего деда, точнее,деда Джейн (но
теперь он и мой родственникне так
ли?) было сумрачно, пахло какими-то благовониями с примесью
одурманивающих сознание трав, это я, как человек немного сведущий в
ботанике, говорю. Плотно задёрнутые портьеры не пропускали утренний
свет, а чадящая лампадка лишь усугубляла бледный цвет лица
человека, лежащего на широкой кровати.