Очередное
утро следующего дня не предвещало мне никаких сюрпризов: ранний
подъём, умывание в холодной воде, и степенное шествие в строю с
другими воспитанницами в сторону столовой. Еду уже разложили по
глубоким мискам и мы встали каждая у своего стула, замерев в
ожидании матери-настоятельницы. Только после того, как главная
монахиня займёт своё место во главе стола, мы могли
присесть.
Только в
этот раз матушка что-то задерживалась и девушки, позабыв о том, что
нужно смиренно молчать, стали негромко перешёптываться.
- Джейн,
как думаешь, что с матушкой-настоятельницей? - рядом со мной
замерла Анника, рыжеволосая девчушка с россыпью забавных веснушек
на бледном лице.
- Не знаю,
Анни, - ответила я также негромко, - но, думаю, нам всё же позволят
позавтракать без неё. Уж больно кушать хочется, - призналась я,
потерев ноющий желудок.
- Да, -
девочка с тоской поглядела на исходящую ароматным паром кашу и на
ещё теплый хлеб. - Остынет ведь, но, я уверена, даже холодной каша
будет очень вкусной!
-
Воспитанницы, - в столовую вошла первая помощница Мари Веги, -
садитесь, сегодня молитву предтрапезную молитву зачитаю
я.
С
облегчённым выдохом девушки потянули стулья из-за стола и по зале
разнесся неприятный скрежет ножек по каменному полу. Стоило нам
занять каждый своё место и смиренно сложить руки на груди, при этом
не забыв низко склонить головы, прижав подбородки к груди, как
матушка Клодет начала утреннюю молитву.
Кстати
утренней службы в часовне здесь не было: мы умывались и сразу же
шли завтракать. Зато приходилось вечером, сразу же после работ на
полях, отстоять час на коленях, слушая речи священника-мужчины. Он
очень профессионально промывал мозги всем живущим в женском
монастыре, а я пропускала всё мимо ушей, поскольку мне было о чём
подумать, кроме как о смирении, послушании, об ограничениях своих
желаний, о власти духа над телом и так далее.
Мне больше
нравилось трудиться в саду среди пышно растущих яблонь, груш и
слив. Их тень спасала от палящего знойного солнца, и иногда
удавалось сорвать спелый плод и припрятать его в многочисленных
складках формы для воспитанниц. Но сегодня меня определили на
прополку грядок. Натянув на голову широкополую, светлую панамку,
сплетённую мною же из соломы, я согнулась в три погибели и вырывала
сорняки вокруг хорошо подросшей моркови.