– Лед принесите!
- Сию минуту! – склонился мэтр, и,
как будто усилием мысли, отправил распоряжение официанту. По
крайней мере, от столика он не отходил, а лед принесли уже секунд
через пятнадцать.
- Я вас, любезный, больше не
задерживаю. Когда появится объект, обеспечьте…, - сказал было Лёха,
но осекся, когда лицо работника ресторана слегка перекосило от
специфической милицейской терминологии.
- Обеспечим, не извольте
беспокоиться, - преданно глядя в глаза, сказал мэтр, приведя лицо в
обычное состояние. – Могу идти, товарищ начальник?
- Идите, - Лёха сделал рукой жест,
которому позавидовала бы Екатерина вторая, отпускающая посольство
побежденной страны. Нет, все-таки было что-то хорошее в этом
позднем СССР. Когда это сотрудника органов так обслуживали на его
памяти? Да никогда! Вежливость проявляли, как и ко всем клиентам,
но такого раболепия он не удостаивался никогда за все двадцать лет
своей службы. Нет, ему тут начало нравиться. Ведь Рай – он и есть
Рай.
- Приятного отдыха, товарищ
начальник, - сказал тот. – Но помните, я вас предупреждал.
Лилька появилась минут через
двадцать, когда Лёха уже влил в себя сто пятьдесят вискаря.
Приятная истома, что сопровождает употребление этого напитка,
сильно отличалась от привычного водочного удара по мозгу. Лёха
любил виски, когда был живой. Хотя и сейчас, по всем ощущениям, он
был живее некуда, и это его удивляло. Легкое тепло, что разлилось
по организму, настроило его на миролюбивый лад, и он почти с
удовольствием обозревал местный немудреный антураж и публику.
А прямо перед проходил излюбленный
ресторанный аттракцион, когда пьяные в дым мужики из Магадана на
спор пихали купюры в саксофон. Выигрывал тот, у кого музыкант уже
не мог выдавить ни звука. Выиграл, конечно же, саксофонист, но он
предусмотрительно молчал и, распихав купюры по карманам, наяривал
на своем инструменте что-то бойкое. Барабанщик и пианист смотрели
на него с затаенной ненавистью, проклиная про себя родителей,
отдавших их не в тот класс музыкальной школы.
Лилька вошла в зал, и мгновенно
притянула к себе все внимание. Она была чудо, как хороша.
Прелестное лицо с нежной юной кожей, которую легким румянцем
покрыло южное солнце, красиво очерченные губы, стройные ноги и
высокая упругая грудь, что волнующе колыхалась при ходьбе. Мужики
смотрели на нее с вожделением, а женщины – с плохо скрываемой
ненавистью. Обычная история в любом ресторане Геленджика, которая
происходит пару раз за вечер.