Пригашенная, блеснула вспышка выстрела. Пуля из бесшумного
пистолета чиркнула по стене, выбивая крошки. Рахимов вскинул
«калаш» с глушителем, и тот протарахтел короткой очередью. В
стробоскопическом мельтешеньи шарахнулась пара смутных фигур. Умар
выстрелил одиночным «по памяти», и под сводами разнесся гаснущий
вопль.
«Минус один!» - мелькнула мысль.
Шаркнули ботинки, приотворилась щель ворот, куда выживший
стрелок в синей форме ЗОМО буквально втесывался. Пуля вошла ему
между лопаток.
- Вход!
Иван Третий, укрываясь за створкой, потянул ее на себя.
- Глаза!
Парочка свето-шумовых рванула за воротами, исторгая слепящие
вспышки. Рахимов ворвался в странное помещение - беленые стены,
окна с кокетливыми занавесочками, под потолком качается абажур с
бахромой… Вот только посередине комнаты глыбился «Стар-200». Дверцы
и кунга, и кабины – настежь, внутри пусто.
Рустам проморгался, свыкаясь со светом, затененным грузовиком, и
переступил убитого «зомовца». Пискнула рация.
- Осторожно! – Рахимов узнал сипловатый баритон Умара. – Здесь
еще три трупа – двоим делали контроль. Кто - не знаю.
Командир сунулся к другу, огибая громоздкий, угловатый грузовик.
Слева тянулись стеллажи, как во всяком гараже, а в узком проходе
лежали трое в синих штанах и куртках, сжимавших или обронивших
пистолет-пулеметы «РАК».
«Да, были схватки боевые… Интересно, с кем?»
Присевший на колено Юсупов сделал жест, понятный любому
спецназовцу, а «переводился» он просто: «Глядим в оба!»
«Лучше перебдеть, - кивнул Рустам, - чем недобдеть!»
Навороченная рация издала тонкий писк, и крошечный наушник
заговорил голосом Ивана Второго:
- В мезонине еще четверо, наповал. Вроде гражданские, но у
каждого по огнестрелу, а то и по два…
- Внимание! – вклинился Иван Первый. – Тут шкаф… М-м… Потайная
дверь – и ступеньки вниз!
- Понял! – обронил Рахимов, пальцем поджимая усик микрофона. –
Выдвигаемся!
Там же, чуть позже
Елена сидела тихонько, как мышка, забившись на заднее сиденье
«Волги» Юзефа. Зато обзор – прекрасный.
И темную подворотню видать, и приземистый склад, и высокий
каменный забор. А над оградой поднимается пологая крыша
«дома-гаража» Вихуры, и мезонин во всей красе.
«Сидишь, как в партере», - усмехнулась фон Ливен.
Шавелло со своими молчаливыми «ребятишками» лично устроил
засаду, важно указав женщине ее место – сиди, мол, и жди, пока
суровые мужчины сделают свое дело! А она и не рвалась особо…