Облако дыма
расступилось, и он резко остановился, чуть не наткнувшись на
движущийся к зданию пикап с вооружёнными людьми в бронежилетах.
Ребёнок перестал шевелиться. Эдам встряхнул его, пытаясь привести
мальчика в сознание. Из пикапа выскочили мужчины, большинство
славянской наружности.
—
Эдам!
Он поднял
голову и увидел среди них Олега.
Со стороны
школы вновь прогремела автоматная очередь. Русские начали стрелять
в ответ.
Олег
подбежал к нему.
— Давай его
сюда!
Он забрал
ребёнка из рук Эдама и понёс к машине.
Эдам помог
положить мальчика на заднее сиденье и в отчаянии
выдохнул:
— Они всех
убили!
— А я тебе
что говорил?
Эдам не
ответил. Он кинулся обратно.
— Куда?! —
закричал Олег.
Взрыв!
Эдама
отбросило назад.
В ушах
раздался оглушительный свист.
[1] В английском языке coocoo
означает «сумасшедший», «чокнутый», что созвучно русскому «ку-ку» с
тем же значением (здесь и далее прим. ред.).
1
Лондон
Три
месяца спустя
Свист в
ушах не утихал.
Эдам, с
перевязанной рукой, стоял у карусели выдачи багажа и смотрел в одну
точку. Все прибывшие пассажиры давно ушли. Только его раздолбанный
в бесконечных поездках чемодан одиноко крутился на ленте. Когда он
поравнялся с Эдамом, лента остановилась.
Эдам
посмотрел на багаж, но не сдвинулся с места.
Месяцы
после взрыва сохранились в виде обрывков воспоминаний. Как в
тумане, всплывали пролетающие над ним плафоны больничного коридора.
Голоса Олега и врачей. Мольбы его русского коллеги, просьбы, угрозы
и шантаж. Люди в бронежилетах, везущие его в вертолёте. Ещё один
госпиталь. Уставшее лицо врача. Погнутые жалюзи в палате. Нежные
пальцы медсестры, меняющей повязку.
Раны,
покрывавшие его лицо, почти затянулись, но оставшиеся рубцы ещё
розовели на щеках и висках. Он щурился от головной боли, к которой
никак не мог привыкнуть. Да и как к этому можно привыкнуть! Эдам
сунул руку в карман, достал баночку с обезболивающим, закинул в рот
одну таблетку. Взял чемодан и побрёл к выходу.
Навстречу
ему работник аэропорта катил тележку с вёдрами и чистящими
средствами. Он улыбнулся Эдаму белозубой улыбкой, осветившей
смуглое лицо.
— Вэльком
хом, сэр!
Эдам прошёл
мимо, никак не отреагировав. Уборщик оглянулся, проводил его
удивлённым взглядом и, пожав плечами, покатил дальше.
Эдам вышел
из здания аэропорта, вдохнул влажный лондонский воздух,
показавшийся ему особенно промозглым после горячего африканского
эфира, и поёжился. Оставаться дома надолго он не любил.