— На международной выставке в Ялте в 70-м году наш портвейн
серебряную медаль взял! — горячится он, — Магарач обошёл…
Инкермановских обошёл…
Интуиция подаёт мне отчаянные знаки. Не тот ли это “товарищ”,
которому наш главный наобещал писателя. И Толик Юшкин слишком
подозрительно оказывается с ним знаком.
— Портвейн, это хорошо! — ловит ключевое слово Лотарев. — Без
портвешка в душе тоска, не твёрд ни разум, ни рука.
Юля смотрит на Лотарева с обожанием.
— Юля, неси портвейн, — командует депутат.
Блондинка по какой-то причине в одиночку не справляется. Вместе
с ней появляется брюнетистая и фигуристая Галя. Скорее всего, Гале
не хочется бегать с бутылками по залу и хочется посмотреть на
писателей. Компания к её появлению относится с большим
одобрением.
— Толя, — говорю, когда депутат покидает нас на время по
естественной надобности. — это судьба. Вы с товарищем Бабуном
практически приятели. Девушки у него на заводе вон какие знойные.
Езжай вместо меня.
Юшкин внимательно разглядывает черноглазую Галю через бокал с
портвейном.
— Да и чёрт с тобой, — соглашается вдруг он, — поеду. Раз уж ты
такой баран, что с тобой поделать?
Я выдыхаю, словно с плеч падает груз весом в тысячу тонн.
— Полегчало? — Лотарев опрокидывает мне в бокал остатки
портвейна из бутылки.
Чокаюсь с ним и пью до дна, мне действительно полегчало. В этот
момент мне кажется, что Лотарев подмигивает Толику, но списываю это
на пьяную гримасу. Тем более что он и Юле подмигивает сразу после
этого. Та демонстрирует пример чтения мыслей на расстоянии и без
единого слова отправляется за следующей бутылкой.
Дегустация неожиданно заканчивается, но нам это не мешает. Из
зеркального зала мы плавно перемещаемся в “Зимний сад”, а к
аскетической закуске добавляются фрукты и, кажется, дичь.
Мы танцуем, я с Галей, а Толик с блондинкой. Депутат что-то
втолковывает Косте Синицину, а Лотерев спит, положив курчавую
голову на скатерть.
Потом я помню заднее сиденье такси. Такой тёплый и в то же время
немного пыльный запах бывает только в такси. После меня куда-то
тащат.
— Ключ под ковриком, — бормочу я на тот случай, если тащат
домой.
Тыдых-тыдых… тыдых-тыдых… Мою постель почему-то ритмично
покачивает. Открываю глаза и вижу нависающий столик и узкую полоску
окна, в котором проносятся берёзки.