Какого хрена я оказался в поезде?!
— Серёга, открой окно, а то тут такой духан стоит, что можно
топор вешать, — слышу я голоса.
Открываю глаза, и голову буквально пронзает болью. Толком ещё
ничего не соображаю и на автомате спрашиваю:
— Где я?
Ответом мне становится смех сразу двоих.
— Ну ты, мужик, даёшь! Ты в поезде Москва — Симферополь. Это ж
надо так нажраться и не помнить, как в поезд сел.
С трудом я сажусь, голова просто раскалывается, а во рту очень
гадкое ощущение. Да ещё и пить хочется.
И да, я в поезде. В купе, если быть точным, четыре полки обитые
коричневым дерматином, сетчатые полочки под полотенца, столик, на
котором разложена какая-то снедь, осветительные плафоны тусклого
пластика, перестук колёс, весело мелькающие за окном столбы и
деревья. Ну и два моих попутчика. Одного из них, как я понимаю,
зовут Серёга.
— Мужики, есть что попить? — спрашиваю я и кряхтя сажусь.
— Держи, болезный, — отвечает мне один и, порывшись в сумке,
достаёт оттуда стеклянную бутылку Ессентуков.
— Володь, ну что ты ему минералку суёшь? Не видишь что ли, что
человеку очень плохо оттого, что вчера было хорошо? Тут надо
поправлять здоровье совсем другими методами. И как звать-то тебя,
болезный?
— Фёдор, — мой голос буквально скрипит как несмазанная телега, —
но можно просто Михалыч.
Надо отдать должное этому Володе, он сразу всё понимает и через
секунду вместо зелёной бутылки минералки появляется сразу две
другие, на сей раз уже коричневые.
— Держи, Федор, — говорит Серёга, невысокий, плотно сбитый мужик
лет примерно на пять-семь меня старше, — Это рижское пиво Дижалус.
Корешок из Латвии привёз целый ящик. Поправляй здоровье, не
стесняйся.
Он ловким движением сбивает пробку прямо об столик,
проигнорировав специальную открывашку под ним, и протягивает мне
пиво, видимо его только недавно вынули из холодильника, так как
бутылка запотевшая.
Обычно я не похмеляюсь, не имею такой привычки. Но сейчас голова
работает словно троящий движок, с перебоями. Поэтому как в тумане
беру привет из Латвии и делаю сразу несколько больших глотков.
Я не большой любитель тёмного пива, вернее, я его люблю, но
предпочитаю пить портеры в более камерной обстановке, но сейчас это
то что нужно.
Характерная для портера сладость карамелизированного солода
смывает мерзкий привкус изо рта, а достаточно крепкий градус
разгоняет из головы похмельную муть. Берёзки за окном перестают
опасно раскачиваться, словно я стою на штормовой палубе, а колёса
стучат не по вискам, а как им и положено, по стыкам рельсов.