О чём-то оживлённо
болтая, мимо пробежали две служанки в премилых чепчиках. На меня они не
обратили никакого внимания. Проводил их взглядом. Так-то симпатичные особы, но
на прислугу меня никогда не тянуло. Как угораздило провести ночь с горничной –
ума не приложу!
Может, прав был мой
наставник, когда говорил, что мне просто прикладывать нечего?
Подумал о грядущей
встрече с наставником и в очередной раз отругал себя. Ну как?! Как мой нюх мог
меня так подвести?
Больше по дороге из
замка мне никто не встретился. Господа спали после вчерашнего пира, а слуги
были заняты своими делами.
Выскочил за ворота,
оттуда до крайней улицы. Последние несколько домов я пробежал бегом – так хотелось
на волю.
Дом, огород, околица.
Всё! Выбрался!
Обратился волком и
вскачь понёсся по полю в сторону леса. К своим.
Уже в подлеске
заметил следы стаи: клочки шерсти на колючих кустах шиповника и следы на
влажной земле. Принюхался – пахло совсем молодым волком, – и мысленно
усмехнулся. Вот и влетит зелёному юнцу за неаккуратность. Лесной волк мог себе
позволить быть замеченным, оборотень – никогда! От этого зависела безопасность
стаи.
Пробежал подлесок и
ступил на усыпанную хвоей и шишками землю. В лесу пахло сыростью и ранним
утром. Солнечные лучи, рассечённые высокими голыми стволами сосен, били почти
горизонтально. Рассвет только занимался.
Ближе к лежбищу стаи
перешёл на шаг. Дозорные наверняка уже засекли меня. Веер дул мне в морду,
поэтому почуять они меня не могли. Надо дать им возможность узнать меня без
запаха.
Из неглубокого оврага
показались длинные серые уши, а следом и волчья морда. Руф – мой лучший друг и
названный брат. Свернул и подошёл к нему.
– Утра тебе, брат! –
поприветствовал он меня.
– Утра! Наставник в
лагере?
Руф недовольно
проворчал что-то на-волчьем. Вряд ли похвалу.
– И в лагере, и в
плохом настроении, – ответил он, сел и почесался, скребя задней лапой по
загривку так основательно, что в воздух полетели клоки шерсти. Дочесал,
встрепенулся и спросил: – Солнце ещё не встало, а ты уже чего-то натворил?
– Я? Нет. Я ничего не
делал.
– А говорят, из-за
тебя злится. – Руф мотнул мордой, указывая в сторону лагеря. – Иди. Спасай стаю
от него.
– Иду-иду, – огрызнулся
я.
Пошёл, куда сказано,
а идти ой как не хотелось. Наставник и не посмотрит, что я принц. За уши
оттаскает и по носу больно-больно щелбаном зарядит. Он такой – прожжённый
оборотень. Знает, как больнее.