— Хорошо, дочка. Иди к себе, — раздаётся слишком поспешный ответ.
Но незнакомец тут же своевольно замечает:
— Даже не представите нас, Анатолий?
Я поражённо отмечаю, как отец резко вскидывается и как желваки играют на его лице, а плечи напрягаются ещё больше. Отвечает он довольно сухо, но вполне вежливо:
— Это моя дочь. Ева.
Незнакомец делает шаг в моём направлении.
— Ева, это Руслан Александрович, и он...
— И он так нагло напрашивается вашему отцу в партнёры, — бесцеремонно перебивает и заканчивает за отца мужчина.
— И как успехи? — молчать в ответ просто некрасиво, и я оживаю.
Неконтролируемо облизываю пересохшие губы и нервно откидываю с лица прядь тёмных волос в ожидании затянувшегося ответа.
— Пока неудачно.
Его взгляд прожигает меня насквозь. Опасность волнами исходит от этого человека. Я кожей чую, с ним лучше не связываться. На автомате опускаю взгляд на кисть его руки. Даже не знаю почему, но всегда обращаю внимание на мужские руки. Вижу крепкую ладонь с сильными пальцами и аккуратными квадратными ногтями. Отчего-то я точно уверена: эти ладони шершавые на ощупь.
Вновь поднимаю на незнакомца наигранно-безразличный взгляд.
— Не буду мешать. Всего доброго.
Дрожащими пальцами плотно закрываю за собой дверь, напряжённо выдыхаю и быстрыми шагами направляюсь к себе в комнату.
Почему он именно к нам приехал?
Той ночью я засыпала очень беспокойно, а утром следующего дня проснулась ни свет, ни заря. Бросила быстрый взгляд на циферблат на тонком запястье и вновь откинулась на подушки. Папа ещё точно не проснулся. У меня в тот день был выходной, но из глубин моей памяти не всплыло ещё ни одного субботнего утра, когда отец не ездил бы на работу. И чем раньше он уезжал, тем для него было лучше.
Я долго ещё лежала с закрытыми глазами: вчерашний разговор никак не выходил у меня из головы, а образ незнакомого мужчины всё ещё излучал опасные сигналы. Снова проснулась я от резкого шума и прямо-таки подскочила на постели. Набегу нацепив на себя домашние шорты, выбежала в коридор и заметила отца, уже натягивающего зимнюю куртку.
— Паааааап, — с разбегу впечаталась в крепкую грудь и обняла родителя за талию, прижавшись щекой. — Ты мне задолжал!
— Как, ещё и тебе?
— Так всё это — правда?!
— Что именно?
— Пап, ты же понимаешь, что я слышала часть разговора?