Павский ошалело посмотрел на
меня.
- Истинно ты сын божий, говорю, — и
начал целовать мне руки, став на колени. Это меня слегка
шокировало. Что-то перестарался я с этим трансом и только захотел
отыграть назад, как зашел мой папенька и ошарашено смотрел на эту
картину - святой отец у меня в ногах с блаженным лицом.
- Что тут происходит?
- Александр есть сын божий, ангел во
плоти. Государь, склонитесь перед ним.
Ошалелый Николай вышел из кабинета.
Павского сменили на молодого священника Василия
Бажанова, часы закона божьего мне сильно сократили. Николай,
посоветовавшись с моей маменькой, пошел на это, испугавшись что
наследник станет священником, что недопустимо. Сам же
Павский разносил молву о моем божестве так упорно, что
его пришлось отправить на службу в далекий провинциальный
монастырь, дабы не смущать народ. Архиепископа со встречей тоже
завернули, заявив, что ребенок не должен пока сильно лезть в
религию.
Николай I не был сильно религиозным
человеком, но все же попытался уточнить ситуацию с главным
воспитателем Ушаковым. – Что вы скажете о моем сыне, Павел Петрович
в связи со всей этой ситуацией с Павским? – Не думаю,
ваше величество, что Саша тот, кем его назвал святой отец. И это не
только будет мое мнение. Учителя заметили за Александром небывалую
силу характера, хитрость, ум, скрытность, лидерские качества и
развитую речь. Он легко также идет на обман и манипуляцию, если ему
это выгодно. Судя по всему, Саша как-то внушил святому отцу мысль о
своей божественности. – Хм… Спасибо, господин Ушаков, за правду.
Была у меня такая мысль, но отгонял ее. Сын тем более отшучивается
по этому поводу, говоря, что он теперь Иисус.
Заставляет нас Саша попотеть. Как вообще в таком возрасте можно
иметь такие качества характера. Не всякий зрелый человек к такому
способен. Следите за ним внимательнее, Павел Петрович. Чую,
Александр может или стать великим деятелем, или великим
преступником. Нельзя давать ему выбрать плохой путь. Это
может отразиться на стране. – Да, ваше величество.
Усилим контроль.
День мой обычно заканчивался
часом гимнастики, иногда разрешали с ребятами идти в
манеж. В восьмом часу был ужин. Вечером приходилось писать дневник,
причем только мне, а не остальным ребятам. Якобы ведение дневника
должно было приучить меня, как наследника, к анализу своих мыслей и
поступков. По факту, конечно, это наглый обман, который бы,
разумеется, сработал бы с ребенком, но явно не со мной. Что же
делать? Сам виноват, так сдавать себя начал. Психологически тяжело
постоянно лицемерить и притворяться. Что в той жизни, что в этой, –
всегда на этом сыпался. Да, могу обмануть, схитрить где-то, но это
вынужденно бывает или когда реально все допекает. Поэтому и не стал
большим начальником в той жизни, — элементарно не могу легко
прогибаться и постоянно лицемерить. Как-то надо с этой проблемой
решать. Дальнейшие проколы подобного рода могут привести к ненужным
вопросам. Есть в принципе вариант, в одной психологической книге
вычитал, — представлять, что исполняешь роль актера, а для
психологической разгрузки хобби найти какое-нибудь. Шпионов вроде
бы так и готовят. Других выходов на данный момент не вижу.