Отсутствие ясности в
престолонаследии привело к бурлению в заговорщицких кругах. Члены
Южного и Северного тайных обществ начали обсуждения о возможном
захвате власти. Они хотели свергнуть самодержавие, крепостной строй
и установить в России, как они думали «справедливый» общественный
строй.
3 декабря пришло письмо от
Константина к матери и Николаю, в котором он отказывался от прав на
престол. Это, конечно, уже было явным издевательством, так как
Константин не мог не понимать, что тут просто письма недостаточно.
В Варшаву вновь помчались курьеры для получения соответствующего
манифеста. Николай становился уже посмешищем, и, возможно, это и
было целью его брата. Не любил он Николая, и в то же время не
собирался занимать престол. Ранее Константин вступил в брак с
польской аристократкой Жанеттой Грудзинской, а по закону
престолонаследия после такого неравного брака его дети не могли
получить корону. Не желая такого сумбура, он и отказался от короны,
тем не менее подгадил он хорошо. Разговоры при дворе становились
уже явно нехорошими, авторитет будущего государя падал. Николай
дальше ждать не мог, и 12 декабря назначил на 14 число принятие
присяги себе как новому императору.
Ситуация, однако, изменилась в этот
же день. В Зимний дворец неожиданно пришло письмо от подпоручика
лейб-гвардии егерского полка Я.И. Ростовцева. Узнав о заговоре, он
решил донести об этом. Позже Ростовцев так об этом вспоминал:
«Твёрдо решившись спасти государя, Отечество и вместе с тем людей,
которых любил и которых считал только слепыми орудиями
значительнейшего заговора, я вместе с тем решился принести себя в
жертву общему благу; написал письмо моё к государю Николаю
Павловичу и…отправился в Зимний дворец…» Так как доносительство в
Российской империи в то время повсеместно презиралось, - данный шаг
считался концом его светской жизни. К слову сказать, были и другие
доносы, например, были донесения капитана Майбороды и юнкера
Шервуда, но они не шли ни в какое сравнение с письмом Ростовцева.
Только подпоручик назвал точный срок выступления и методы
заговорщиков.
«Ваше императорское Величество!
Всемилостивейший государь! Три дня тщетно искал я случая встретить
Вас наедине, наконец, принял дерзость написать Вам. В продолжение
четырёх лет с сердечным удовольствием замечая иногда Ваше доброе ко
мне расположение, думая, что люди, Вас окружающие, в минуту
решительную не имеют довольно смелости быть откровенными с Вами,
горя желанием быть, по мере сил моих, полезным спокойствию и славе
России…я решился на сей отважный поступок. Не посчитайте меня ни
презренным льстецом, ни коварным доносчиком: не думайте, чтобы я
был чьим-либо орудием или действовал из подлых видов моей личности;
нет – с личной совестью я пришёл говорить Вам правду…Против Вас
должно таиться возмущение; оно вспыхнет при новой присяге, и, может
быть, это зарево осветит конечную гибель России! Пользуясь
междоусобиями, Грузия, Бессарабия, Финляндия, Польша, может быть, и
Литва от нас отделятся, Европа вычеркнет раздираемую Россию из
списка держав своих и сделает её державой азиатскою, и
незаслуженные проклятия вместо благословений будут нашим
уделом!»