Голос его был низкий, хриплый и
звучал невероятно внушительно.
- Клянусь, - восхитился Васко, - я не
удивлюсь, если этой фразой вы вызвали дьявола и через минуту он
войдет в эти комнаты! К сожалению, я не настолько хорошо владею
языком, чтобы сходу перевести…
Максим улыбнулся. Он сидел за столом
напротив Ганса, но не пил и не ел, не было аппетита.
- Это всего лишь означает: «Красивая
бабочка исчезла между нежных цветов лилии», - пояснил он.
(Прим.автора) Кому интересно,
немецкое написание выглядит так:EinschönerSchmetterlingistzwischendenzartenLilienverschwunden.
Ганс заржал, как лошадь.
- Я постараюсь заучить это наизусть!
– пообещал Васко. – И в следующий раз произнесу, когда буду
объясняться в любви очередной красавице. Успех буде мне обеспечен!
Ни одна девушка не переживет подобное и просто рухнет в мои
объятия, а мне останется лишь подхватить бездыханное тело.
- И использовать по назначению! Вы
мастер, дон Васко, - похвалил его Ганс, откусывая огромной кусок
жареной свиной ноги. – Учитесь, хозяин, как с девками обращаться
надо! Поймал и имей, пока дышит! А то вы вечно тянете осла за
яйца…
- Придержи-ка язык! - оборвал его
Макс, пока германец не принялся более подробно развивать тему.
- Запомните, молодые господа, вы оба,
- Вебер наставительно поднял вверх палец, с которого капал жир, -
девки нам даны для счастья, а счастья не может быть много! Поэтому,
если есть шанс закрутить с девкой, используйте его! Второго может и
не представиться…
Де Кардос одобрительно захлопал в
ладоши.
- Да вы настоящий философ-теоретик,
Вебер!
- Я – практик, - покачал головой
Ганс, поднимаясь из-за стола и вытирая жирные руки о штаны. –
Слабый мужчина сделает женщину своей правой рукой, сильный мужчина
сделает правую руку своей женщиной! Пойду-ка отолью… заодно
пропердеться надо! Поссать без пука, как поесть мясо без лука!
- Только не забывай, - поморщился
Макс, хоть и давно привыкший к манерам грубого германца, но все
равно их не приемлющий, - что ты клялся не лезть к местным
сеньоритам!
- Зуб даю! – широко ухмыльнулся
Вебер. Видно было, что некоторое количество зубов у него уже
отсутствовало, так что клятва выглядела весьма ненадежной.
Он вышел из помещения, и Максим не
поленился подняться и запереть за ним засов, а потом сел обратно за
стол и начал заряжать пистоли, прихваченные на фрегате Мендоса.
Процесс этот был не сложный, но требовал определенного
внимания.