А тут цепь твоих писем. Проверь у себя в памяти – прежде ты мне таких не посылала.
И рядом о «подумывании» о поездке в Ревель для обмундирования, ты пишешь о том, чтобы учиться мастерству белошвейки. Ремесло иметь. Это звучало фальшиво. Меня взорвало в отношении к близкому, родному мне человеку.
Я написал ему свои мысли.
Если я на минуту применил какую-либо фразу к вам вообще, то я был неправ. Признаюсь в этом. А в отношении тебя я имел основания резко реагировать на подобные письма.
Если ты вынесла на обсуждение мое письмо и кому бы то ни было рассказала (тем более папе) – ты поступила нехорошо.
Я с тобой разговаривал в этом письме, а не писал.
Вышло так, что будто бы я непогрешим, а вот ты каяться должна передо мной, твоим наставником. Между тем грешков немало и у меня. В особенности насчет поведения, конечно, Ася, я такой же смертный, как и все вы. Да, Ася, я был слишком резок и груб. Так с друзьями не общаются, в особенности если связей с ними порывать не хотят… Но и ты должна понять, что у меня были основания для такого настроения в отношении тебя (только тебя).
В «иную категорию людей» я себя не ставлю по развитию в сравнении с вами. Это неправда. А политич. убеждения у нас разные – и в этом отношении я принадлежу к другой категории людей, нежели вы. Здесь, конечно, есть большущая разница между нами. И о ней я вправе говорить, несмотря на то, что не прочь (совсем не прочь) покутить… Это не значит, что я себя ставлю выше вас. Отнюдь нет. Я, кажется, никогда не давал повода так думать обо мне. А ты пишешь, будто я себя считаю не простым смертным. Ох, еще каким простым, обыкновенным…
Если я когда-нибудь говорил о разнице между нами, то, снова подчеркиваю, только в области полит. убеждений.
Вот и все…
Если хочешь и можешь, будем считать вопрос исчерпанным…
Если ты считаешь, что хорошие, дружеские отношения не могут восстановиться между нами и ты друга потеряла – тогда вот это мое письмо будет последним.
Если ты в чувствах, переживаниях своих не нащупываешь таких, о которых бы по-родному, по-близкому могла бы поделиться со мной, как когда-то, то, конечно, мы должны прекратить наше общение. Если ты не веришь больше мне, если думаешь, что не так пойму, как хочешь, что у нас слишком разные жизни – тогда точка…
А если можешь, вспомни прошлое, перебери его в памяти, приди ко мне, вспомни наши хорошие минуты – мы ведь могли, бывало, близко-близко слиться – и тогда… ответь на письмо мое тотчас же после получения его…