И тут я прекратила соображать и начала осознавать. Сашка Косарев ни убить, ни заказать никого не мог. Получалось, что земного бытия лишили его – безумно богатого, да, но светлого, легко раздающего свое направо и налево. Не гуманно, по меньшей мере, по отношению к сиротам и инвалидам, которым он щедро помогал. И вообще, у кого рука поднялась? На Сашку! Уму непостижимо, зато душу вдруг защемило адски. Я схватилась за телефон.
– Поля, не спеши, – медленно попросил Измайлов, открыв глаза. И то была медлительность не сонного, но милосердного мужчины. – Разумеется, ты уже нарушила сове табу, подключилась к связи, и сейчас грянет твоя внесвяточная жизнь. Но я не все тебе сказал.
– Ты мне ничего не сказал. Что с Косаревым?
– Убит.
– И что еще сейчас можно говорить? – завопила я, раздираемая единственной потребностью – спрашивать народ. Ведь с полковником этот номер не проходит. Ему почему-то всегда надо только отвечать.
– То, что их с женой вместе… В спальне…
Меня даже на короткое горестное восклицание не хватило. И Валю тоже? Обоих весельчаков, симпатяг, знатных гостеприимцев разом? Хотя друг без друга они жить не собирались. Даже ездили и летали всюду вместе. Дескать, если суждена гибель в какой-нибудь катастрофе, погибнем вдвоем. Об этом же все знали! Мне стало на миг легче.
– Вик, это случайные грабители, – не совсем своим голосом заявила я. – Ни один, хоть раз пообщавшийся с Косаревыми, не покусился бы. От них радость исходила. Они ею любого подзаряжали. Они стольких людей избавили от грехов уныния и отчаяния, ты себе представить не можешь.
– Поленька, а я завел бы речь о Косареве, будь это ограбление?
Измайлов, вероятно, щадя остатки моего разума и своего профессионального самолюбия, дозировал информацию.
– Ты хочешь сказать, их убили ночью в супружеской спальне и ничего не украли? – жалобно спросила я, подсознанием понимая, что вместо способности понемногу, строго отмеренными Виком порциями, воспринимать суть, стремительно тупею и в сознании окажусь еще не скоро.
– Именно. Ничего, – мрачно ответил Измайлов.
– А если грабители взяли часть? – проявила полное неумение без сопротивления переключаться со сносного на худшее я. – Сколько бы вы в доме ни нашли, там могло быть гораздо больше.
– А смысл? Коли уж убил, зачем отказываться от пяти тысяч долларов и кредиток?