Стивен сидел как в ступоре и не узнавал себя: знакомился он всегда быстро, за словом в карман не лез. Да и не бывало с ним раньше такого, чтобы он робел с женщинами. Но время шло, а Стив все никак не мог подыскать фразу для продолжения разговора.
Ну вот: кажется, они уходить собрались. Подруга ее встала и направилась к выходу, а сама она уже расплачивается. Стив соскочил со стула.
– Потанцуем? – вдруг выпалил он.
Она обернулась:
– О! Я и забыла про тебя. Думала, ты ушел давно… – и посмотрела чуть пристальнее: – Нет, как-нибудь в другой раз.
Стив взял ее за локоть:
– Где я увижу тебя?
Она легким движением высвободила руку и, порывшись в сумочке, протянула ему свою визитку:
– Меня зовут Шейла. Вот мой номер. Может быть – если тебе повезет, – то и дозвонишься… – И она вдруг рассмеялась звонким, но холодным смехом.
Он дозвонился…
…Стивен поднял глаза. Но взгляд оставался таким же – напряженным и немного растерянным, будто он очнулся после тяжелого сна.
– …Когда я ударил ее первый раз, – проговорил он, голос был тихий, но твердый, – она по-сумасшедшему взвизгнула. И от этого крика у меня будто помутилось все в голове. Я схватил ее одной рукой за горло, а другой бил и бил уже не переставая: рука сама поднималась и опускалась, поднималась и снова опускалась…
Брендон нахмурился: в его памяти мгновенно всплыли фотографии с места преступления, которые он просматривал, готовясь к первой встрече с клиентом Кларком. Брендон вспомнил, в какой ужас привели его эти фотографии – отталкивающе натуралистичные и беспристрастно-документальные. Он подумал тогда о том, как же трудно ему будет на этот раз представить, понять, чтó чувствовал в момент убийства его новый подзащитный…
– Семнадцать ран! Три из которых оказались смертельными, – непроизвольно вырвалось у него. – Ты ударил ее даже по лицу!
– Да… – глухо отозвался Стив, нижняя губа его при этом чуть дрогнула. – Когда она затихла, я опустил ее на пол и посмотрел ей в лицо – на нем застыл страх. Глаза закатились, а вся щека была залита кровью… И тогда, Брендон, я бросил нож… и закрыл ей глаза…
Воцарилась тяжелая тишина. Только по оконному стеклу едва слышно позвякивали капельки дождя.
Брендон приподнялся и сел на кровати. Он хорошо представлял себе сцену убийства – по долгу службы ему пришлось изучить ее в мельчайших подробностях. Потом изнурительно долго разбиралась она уже в зале суда. И вот сейчас эта сцена – обрисованная в нескольких предложениях, но ужасающе ярко и отчетливо – предстала