– Налеталась, лягушка-путешественница? – обрадованно спросила я, оглядывая её со всех сторон.
Слава богу, кошка не разбилась! Более того, я не нашла на ней ни единой царапины, и даже зубы были целы. Незадачливая охотница приземлилась точно на четыре лапы.
Мы благополучно вернулись домой, где я поднесла Лайзу к экрану телевизора. Там как раз исполнялся танец «Умирающий лебедь».
– Смотри, что бывает с такими, как ты, – сказала я Лайзе, – и выплюни, наконец, пух изо рта.
Кошка слегка прикрыла глаза и примирительно заурчала. Она была рада-радёшенька снова оказаться в знакомой обстановке.
– Какая же она тупая! Сил моих нет, – сокрушался вечером папа. – Мало того, что людей не боится, так ещё и за голубями в пропасть бросается.
– Ты говоришь в точности, как Задорнов. – улыбнулась мама.
– Кстати, она почти поймала птицу. – заметила я.
– А если бы был седьмой этаж? – папа не унимался. – Такие не выживают.
– Почему?
– Естественный отбор, эволюция. Глупые вымирают, а умные размножаются. Поэтому рано или поздно люди окончательно истребят и кошек, и вообще всех зверей.
– А вдруг эволюция заключается в том, чтобы человек научился сострадать животным и жить рядом с ними? Может быть, именно такая программа развития заложена в наших генах?
– Что-то не похоже…
Следующим утром на всех форточках нашей квартиры появились защитные сетки.
С шестимесячного возраста до середины жизни Лайза питалась «Вискасом», категорически отвергая другую пищу. Исключением являлось сырое мясо, за кусок которого кошка готова была продать Родину. Но мясом никого не удивишь, а сухой корм тогда был людям в новинку.
Нас распирало от гордости за то, что кормили питомицу эксклюзивным и дорогим лакомством. Любые траты на животных с непривычки воспринимались постсоветскими людьми как расточительство, а то и помешательство. Посему мы чувствовали себя носителями западной культуры, а не жертвами рекламы. Корм завозился в Россию непосредственно из Америки и считался качественным, полезным и вкусным.
Кошка в экстазе запускала морду в миску, не в состоянии дождаться её заполнения, и кушанье сыпалось ей на голову вместе с чертыханиями. От хруста разгрызаемых сухариков аппетит просыпался даже у людей. Однажды любопытство взяло вверх, и я попробовала кусочек. До сих пор не понимаю, как можно есть такую гадость, но Лайза была в восторге.